— Гм, — мрачно сказал Огюст, приблизившись к нам.
— Не то слово, — поддержал Готье.
— Вы это вы или не совсем? — проворчал Огюст едва внятно, почти не разжимая губ.
— Это слишком сложный философский вопрос, — заметил я. Огюст вздернул голову и мимолетно улыбнулся, заслышав о философии.
— Все веришь в наше неземное происхождение? — усмехнулся Готье.
— Божественное, — поправил Огюст похоронным голосом, поглядывая то на меня, то на Готье. — А ты, похоже, где бы ни был, питаешь страсть к толедским клинкам, — сказал он мне.
— Есть грех, — согласился я, хотя при мне сейчас не было ни одного.
— Если так пойдет дальше, не удивлюсь, если случится всемирный потоп, — предположил Огюст, обращаясь к Готье.
— Может, я бы его даже сотворил, если бы знал, как, — посетовал Готье.
— Не понимаю, как это может быть связано с толедскими клинками, — пошутил я.
Огюст снова мимолетно улыбнулся, но тут же посерьезнел больше прежнего. Да, понятными только нам паролями, мы обменялись, но это еще не представляло положения вещей в по-настоящему радужном свете.
— Не знаю, как насчет именно толедских клинков, — произнес Огюст, и я вдруг обратил внимание, что он-то, оказывается, при шпаге, и нервно поглаживает рукоять левой рукой, — но как вы относитесь к тому, что должно произойти через две недели?
— Через две недели? — нахмурившись, переспросил я.
— Да, двадцать четвертого!.. В Ночь святого Варфоломея!
— Господи!.. — пробормотал я, уставившись на Огюста, как на чудо морское. — Я и думать забыл!
— Это потому, что ты католик! — обвиняюще сказал Огюст.
— Бордель Вельзевулов! — воскликнул, будто осененный, Готье. — А ведь и точно, тот самый год!
Я перевел взгляд на него.
— Мало того, мы тут собрались, чтобы отправиться на ту самую свадьбу…
— Нет слов, одни выражения… — Готье потрясенно покрутил головой.
— А теперь скажи мне, пожалуйста, Поль, — неестественно спокойно и вкрадчиво сказал Огюст, что ты имел в виду под словами «и думать забыл». То есть, ты уже об этом знал?
— Ну конечно, — не раздумывая, ляпнул Готье вперед меня. — Мы же все знали!..
— Кроме меня, — резко уточнил Огюст.
Я едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Надо же было выпалить такое.
— То есть как? Ты же первый об этом сказал… — удивился Готье, и тут до него дошло. — О, господи, ты что, думаешь, что мы здесь об этом знали? — переспросил он ошеломленно, особо подчеркнув непередаваемым выражением слово «здесь».
— А разве нет? — Огюст презрительно скривил губы в неудачном подобии усмешки. — Поль, ты же проговорился!
