Влад Дракула Цепеш также вполне удачно справлялся с обороной Валахии, тем более, что основные удары османов приходились на него, а до нас докатывались только их остатки. Они нашли в нем достойного и страшного противника. Своей жестокостью он ничуть не уступал туркам, что их явно тоже впечатляло. Возможно, именно к этому он и стремился — вдохновляемый примером Османской империи — к объединению и укреплению государства посредством устрашения всех и вся. Как бы то ни было, тут он отлично выполнял свою задачу. Какая забавная ситуация — здесь христианский мир защищали два вампира, в прямом или переносном смысле. В страшных сказках нас вообще часто путали. В основном потому, что если кто из нас и производил впечатление монстра, так именно тот, кто на самом деле был человеком.
Дела относительно шли на лад, и в тысяча четыреста семьдесят шестом году блестящий воевода Цепеш снова был избран господарем — князем объединенной Валахии. В это время мне исполнился бы сорок один год, если бы не некоторое недоразумение, произошедшее десять лет назад. Хочешь, не хочешь, а приходилось брать его в расчет. Лет через двадцать мне придется здорово поломать голову над своим цветущим видом, дабы придумать что-нибудь эдакое, чтобы выкрутиться из этого затруднительного положения. Возможно, придется покинуть страну, и появиться здесь в следующий раз уже в качестве собственного наследника. Но ведь это потребует времени, и немалого. А как я брошу все, я даже не мог себе представить. Наверное, стоило бы сесть на диету…
Но об этом было лучше задуматься потом. А настоящее сулило будущему не много хорошего. И когда пришло послание от моего деятельного тезки с предложением объединить силы, я согласился не моргнув глазом. Письмо от него заключало примерно такой смысл:
Ясновельможный воевода комит Влад Дракула Трансильванский и дражайший родич (стал бы я связываться с проклятым секлером, кабы не нужда). В память о наших общих предках и землях (знаю я ваш род вероломных захватчиков, и вообще ваши земли должны принадлежать Румынии), зову тебя в поход в защиту их, сплоченно и дружно, как подобает братьям и христианам в борьбе против неверных. Да будет с нами Господь, и сохранит нас от всякого зла (надеюсь, одному из нас не повезет, и я унаследую твои владения, вернув их румынам, как было искони).
Последнее междустрочие меня развеселило. Надежды Цепеша, исходившие от пергамента, как запах духов от любовной записки, были очевидны. Но я видел слишком мало возможностей их осуществления, и они меня не беспокоили. Одному из нас уже не повезло, но что толку? Вряд ли будет хуже. Так почему бы мне не попутешествовать?
