— Ставь на француза! — шепнул ему купец. — Кречинский проиграет.
— Да бог с тобой, Поликарп Матвеевич! Как можно? Кречинский — ас бильярда! — заупрямился литератор.
— Ставь, говорю! — вновь шепнул купец.
Появился кассир — Лука Сергеевич помахал ему деньгами. Проворства этому человеку было не занимать — удивительно быстро он просочился сквозь толпу и возник перед литератором. Гриндерман с интересом наблюдал за ассигнациями, пока не говоря ни слова. Лука Сергеевич приметил его раскрытый рот и слегка ошеломленное выражение. Он протянул две ассигнации кассиру со словами: «На победу месье Перро», — а одну пятирублевку с улыбкой вручил Гриндерману, четвертая исчезла в кармане брюк. Кассир сделал запись, протянул квитанцию литератору и уставился на журналиста. Тот суетливо спрятал деньги во внутренний карман сюртука.
— Спасибо, я воздержусь, — проговорил он, похлопывая себя по груди.
К столу подошли игроки. Зал притих. Перро принялся фокусничать: он жонглировал шарами, как это делают циркачи, потом ловко бросал их на стол. Шары вращались, бились друг об дружку и раскатывались по лузам. Зал ликовал.
Кречинский несколько приуныл. От волнения он то и дело елозил по лбу платком, вытирая испарину.
Наконец партия началась. Каждый поставил на кон по тысяче золотом. Играли в «Русскую пирамиду». Кречинский выиграл биток. Разбил весьма неудачно: шар номер двенадцать подошел к угловой лузе. Перро не смазал. Следующим был забит номер второй. Четырнадцать — ноль — ход перешел к Кречинскому. Номер третий влетел в лузу с глухим шлепком, номер пять заупрямился, но от центральной лузы отошел. Началась тягучая партия. Оба осторожничали. Никто не желал подставляться.
Иван Матвеевич стоял теперь между литератором и братом. Лука Сергеевич, не отвлекаясь от игры, слушал комментарии русского американца, обращенные к Поликарпу Матвеевичу:
— Этот лягушатник на публику играет. Смотри, что выделывает! Нарочно прямые мажет! Готовит ротозеев к игре со Скобелевым. Кстати, он ведь сделал ставку на себя через подставное лицо — три тысячи! Умен, пройдоха!
— На генерала ставить будем? — тихонько спросил купец.
— Нет. Генерал слаб, да и однорук к тому же. Пусть ажиотажа подбавит, — ответил американец.
Лука Сергеевич отвлекся от бильярда и теперь весь обратился в слух.
— Так кто, если не он?
— Часовщик.
— Он же гол как сокол!
— А мы на что?
— И то верно! Ставки к двадцати поднимутся! Ох и умен ты братец, весь в меня!
