— Почему вы так враждебно на меня смотрите? — спросил Оствальд. — Вы же только что мне улыбались.
— Я вам улыбался?
— Разумеется. Иначе я ни за что бы не осмелился сесть за ваш столик. Вдобавок вы производите впечатление человека, с которым приятно поговорить.
Арона смутил этот комплимент, он вообще не мог припомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь сделал ему комплимент, относящийся к его внешности. Взгляд его стал приветливей, слова незнакомца прозвучали вполне скромно, почти смиренно, вдобавок он так убедительно объяснил, почему предпочел общество Арона обществу остальных гостей. А вот просьба насчет коньяка до сих пор не прозвучала, может, Арон все-таки был не прав?
— Вы ошибаетесь, — сказал он, — ну что я могу иметь против вас?
Оствальд улыбнулся, словно и сам не знал ответа, подошел к стойке и принес себе выпить, потому что хозяин к нему явно не торопился. Когда он вернулся, Арон предложил ему сигарету. Оствальд взял ее, ничуть не удивившись, хотя сигареты до сих пор шли на вес золота, потом представился и сказал:
— Последние несколько дней я часто вас здесь вижу. А как у вас получается, чтобы хозяин давал вам коньяк? — вдруг спросил он. — Ведь это же коньяк у вас в рюмке? Я сюда начал ходить много раньше, чем вы, но мне этот гад еще ни разу не подал ни капли коньяку. Вы что, из местных спекулянтов?
— А вы что, из полиции?
— Нет, — ответил Оствальд, — я не из полиции.
Причем, как говорит Арон, он странным образом подчеркнул слово «полиция», словно на самом деле он убийца, которого давным-давно разыскивает полиция, а тут его вдруг спрашивают, не из полиции ли он. Оствальд энергично помотал головой и с улыбкой поглядел на Арона, словно тот не ведает ни сном ни духом, какую отмочил забавную шутку. Его веселье оказалось столь заразительным, что Арон, забыв об осторожности, сказал:
— Да, я из спекулянтов. Вот почему я и пью коньяк. А вы не из них и потому пьете эту дрянь.
В ту же секунду, как рассказывает мне дальше Арон, веселое выражение исчезло с лица Оствальда, он прищурился, пораженный этим, совершенно неожиданным оборотом. И сказал следующее:
— Знаете что, можете поцеловать меня…
И встал. Еще Арон расслышал, как тот уходя пробормотал:
— С меня хватит.
Потом Оствальд расплатился у стойки, вернулся к Аронову столу и загасил в пепельнице лишь наполовину выкуренную сигарету, после чего вышел. Арон подозвал хозяина и спросил:
— А кто это такой?
— Его зовут Оствальд, — ответил хозяин, — он всегда приходит и уходит один.
