Эрон отвернулся, пряча от девушки глаза. Сама того не зная, Глория попала в самое чувствительное место. Не больное - именно чувствительное. Дорого бы сам Эрон заплатил за то, чтобы ее можно было посвятить в свою тайну: страх опозориться перед самым близким, нет, даже единственным близким ему человеком ставил заслон перед откровенностью. Но его Эрон убрать не мог.
- Ты знаешь... - даже голос его звучал теперь натянуто, - они больше совсем не плохие!
Эрон прикусил язык, мысленно возвращаясь к собственному сну, и снова перед его глазами замелькали причудливые лица-маски, мчащиеся навстречу стебли высокой сухой травы и ворота, за которыми скрывалось нечто бесконечно ему нужное...
Взгляд Эрона поднялся к потолку и замер.
Глория приподнялась, собираясь спросить его о чем-то еще, но тотчас передумала: о чем можно расспрашивать человека, которого тут нет?
И в самом деле - Эрон сейчас был очень далеко. Настолько далеко, что он и сам не мог бы объяснить, где именно.
Зато он знал другое. Там он был у себя.
2
Ночь выдалась лунная - но мирной не казалась. Холодноватый блеклый свет, щедро разливающий по улицам синие оттенки, был неровным; рваные черные тучи асимметричными клочками, как сетью, сплетенной шизофреником, затянули небо, - посмотришь - оторопь возьмет.
Вроде ничего необычного: луна, тучи, небо - но все вместе они складывались в особую картину - из тех, что следовало бы помещать в залы с прибитой на двери табличкой: "Не для слабонервных". Странная магия - магия абстрактного искусства, когда сам зритель не может понять, что заставляет его вздрагивать от страха или биться в припадке эйфорического хохота, была присуща этому подавляюще громадному ночному небу. Тьма бездны, усмешки темных сил, мрачность веков - все оставило на его полотнище хотя бы по нескольку мазков.
Есть ночи, созданные для мечтаний, есть - для возвышенной романтической любви. Бывают ночи и скучно-деловые, когда хорошо заканчивать сверхурочные работы или спокойно спать, зная, что ничто особенное тебя не потревожит. Но бывают и ночи, призванные сводить людей с ума, толкать их на поступки непредсказуемые и жуткие.
Эта ночь относилась к последним.
Не случайно одна сверхтихая и неприметная домохозяйка, выглянув на секунду в окно, подумала вдруг, что... неплохо бы отравить собственного мужа. Просто так. Ни за что. Без всякого смысла, себе в ущерб, только потому, что небо покрыто нелепыми пятнами, а круглый лунный диск проглядывает сквозь них особо нагло и неприятно...
