- ...и заклеила его... - услышал Эрон обрывок непонятной фразы.
Возможно, у ночного народа существовал и свой сленг.
Сеси сообщала это не только Горгоне: в разговор, похоже, был включен еще один монстр, до сих пор Эрону не знакомый, - пузатый толстяк с выпученными крабьими глазами.
Эрон собрался было послушать еще немного, чтобы хоть краешком прочувствовать дух их беседы, но тут Элшбери вышел вперед, привлекая внимание к себе.
- Что делает здесь этот человек? - указал на Эрона сухой морщинистый палец.
- Я пришел к вам... - начал было Эрон, но дыхание его перехватило, так что он мог теперь только молча и трепетно стоять под взглядом величественного старика.
- В таком случае кто твой защитник?
- Я! - выступил вперед Нарцисс. - Его зовут Эрон Бун.
Элшбери чуть заметно кивнул Нарциссу и снова устремил взгляд на Эрона.
- Эрон Бун, ты пришел сюда согласно закону?
- Да, - выдохнул Эрон.
Он не знал закона, но что-то внутри не позволяло ему сомневаться в правомочности собственных действий.
- Да, я подтверждаю, - поспешил добавить Нарцисс.
- Ты понимаешь, что ты делаешь сейчас?
Взгляд Элшбери просвечивал Эрона насквозь.
- Я знаю, - не слыша собственного голоса, отозвался Эрон.
- Знаешь ли ты, что с этого момента ты навсегда оставляешь естественный мир и попадаешь в мир мечты? Пусть даже и в мир мечты о кошмаре?!
Сама атмосфера зала изменилась: Эрон понял вдруг, что это не просто вопросы и ответы - часть выверенного, повторяющегося обряда. Это и напугало его, и успокоило. Он мог предсказать теперь приблизительно, что за этим последует.
- Я знаю все и хочу этого, - уже твердо ответил Эрон.
И наступило молчание.
Трещали факелы, горели устремленные на неофита глаза. Все работало на значимость и торжественность момента.
- Хорошо, - дотянув паузу до логического завершения, вновь заговорил Элшбери. - Ты готов получить печать бога?
- Да, я готов.
Кровь застучала у Эрона в висках... но и это ему показалось. Она была так же мертва, как и сердце; просто привычка заставила его на миг поверить, что это так.
Еще бы - то, что сейчас происходило, было не менее значимым для него, чем рождение или смерть.
В центре толпы - теперь все стояли полукругом, обступив непонятно каким образом оказавшегося прямо перед Эроном Элшбери, - возник чан с кипящей водой. Или не водой - жидкость опалесцировала, светилась, но все это могло быть и результатом невероятной концентрации энергии вокруг нее.
Эрон завороженно наблюдал, как Элшбери погружает в булькающую, пузырящуюся поверхность жидкости руку и она начинает светиться синим огнем. Вскоре весь свет из чана перекочевал ему на ладонь, которая, в свою очередь, разгоралась все ярче. И вот эту раскаленную донельзя руку Элшбери поднял перед собой и прижал к обнаженной груди Эрона.
