«Неужели интересы всех этих людей», подумал он, оглядываясь: «так ничтожны и пусты? Впрочем, это ресторан». И он успокоился, но чувство недовольства не оставляло его.
А Гозе, поев и выпив и тоже спросив ликер и кофе, закурил сигару и, выпячивая грудь, с циничной откровенностью стал рассказывать, как он живет с тремя семьями. Воронов хихикал и кивал головою, а Федор Андреевич, ловя его взгляды, читал, как искренне он завидует Гозе, как злится на его хвастовство и как хочет затмить его своим превосходством, но в то же время боится его, и снова хихикает. Вдруг почти над самым ухом Федора Андреевича, раздался его возглас: «Господи, его превосходительство!» и в то же мгновенье Воронов встал, согнул надвое свое неуклюжее туловище и, сделав три крадущихся шага, с заискивающей улыбкой подошел к проходившему мимо седенькому старичку, косому на один глаз. Тот торопливо кивнул ему и прошел мимо. Воронов вернулся, на лице его была разлита сладость. Он взглянул на Федора Андреевича и сказал с некоторой торжественностью:
— Его превосходительство, сам начальник, Щеглов! — и Федор Андреевич одновременно услышал: «Отнесся ласково, хи-хи-хи! ну, чья взяла?»
Гозе был видимо смущен. Он издали почтительно поклонился старичку, но тот его не заметил.
Федору Андреевичу стало противно. Он встал, да уже было и время: румыны ушли, большая люстра погасла.
— Куда вы? — сказал Гозе: — посидели бы! Потом к разъезду в клуб пройдем. Самый разгар.
— Поздно! — ответил Федор Андреевич и, расплатившись, пошел из зала.
Управляющий отвесил ему поклон. Их взгляды встретились.
«Верно, тоже из почетных. Надо запомнить», услышал Федор Андреевич и весь вспыхнул.
— А для чего вы их запоминаете? — вслух спросил он.
Управляющий вытаращил глаза и откачнулся. Федор Андреевич усмехнулся и быстро пошел с лестницы.
Погода была мягкая, падал легкий снег, и он решил пройти пешком. На душе его было скверно. Действительно, только сатана мог наградить таким пакостным даром! Этот Гозе? знал он его за славного, неглупого парня, к его романам (очень часто заимствованным) относился так же легко, как и он, но никогда бы не подумал, что он до такой степени пошл, пуст, бессодержателен! как, должно быть, он бывает зол, когда заденут его куриное тщеславие!.. А этот Воронов?! да ведь он все время считал его за умного, свободного человека и вдруг… такая мразь! тьфу!!
