— Подозреваю, что директор завода, который, судя по вашим словам, уже добился этого, ни на какие западные образцы не равнялся.
— Да он, может, и вообще не задумывался над этим, там все держится больше на традиционных неформальных практиках, на чувствах, на общем понимании справедливости и порядка, чем на правилах и инструкциях. Это вряд ли возможно в Москве, где большая часть рабочих — лимитчики, которые считают себя на заводе людьми временными, а кадровые рабочие составляют небольшое ядро, где масса вакансий и хороший рабочий может выбирать. Тут надо договариваться.
Да дело не только в Москве, в крупном городе. Когда новый директор или собственник сталкивается со сложившимися неформальными практиками, которые часто кажутся нерациональными, порой просто противоречат закону и инструкциям, прежде чем ломать все это через колено, можно и подумать. Конечно, с воровством на всех заводах, выживающих на рынке и даже успешных, борются нещадно, и правильно делают, только покончить с ним никак не удается. И с «левой» работой на производстве, в рабочее время тоже. Я вот на одном заводе очень удивилась. Спрашиваю: а починить в цехе свою машину — такое у вас бывает? Бывает, конечно, спокойно мне отвечают все подряд. Понимаете, не возмущаются — как вы о нас могли такое подумать! — а просто сразу признаются в «леваке». И как же, спрашиваю, это проходит? Да очень просто, говорят, пригонишь, ее посмотрят, выпишут наряд, в бухгалтерии оплатишь — и порядок. То есть администрация взяла и легализовала старую неформальную практику.
Но для таких отношений должен быть хотя бы минимальный уровень доверия между договаривающимися сторонами. Доверия нет никакого, часто с обеих сторон. Рабочие даже на самые разумные преобразования смотрят, как на «хозяйские игры», которые их не касаются, и упиваются ролью жертвы всеобщего обмана. Они мне часто так и говорили: «Мы проиграли. Мы и не играли в эту игру, но мы проиграли: нам диктуют условия, а мы должны подчиняться». Просто обрыдаешься...
Но если ты не уверен, что ждет тебя завтра, если ситуация в принципе неустойчивая, изменчивая, то каждый выживает, как может, договариваясь напрямую с непосредственным начальством: с мастером, бригадиром, начальником цеха. Сегодня договорился, а завтра будет видно. Такая коротенькая стратегия на один день. Тут уж, конечно, не до рабочего движения...
Вроде бы даже есть что-то общее в такой персонификации отношений: ты ко мне по-человечески — и я к тебе так же. Но когда все сводится к такой вот чистой персонификации: ты мне — я тебе, а остальные тут ни при чем, все начинает потихоньку разваливаться. Все это видят, понимают, живут памятью о прекрасном прошлом — какие были традиции, какие были передовики производства! — живут мифами. Эти мифы не отличишь от правды: то ли завод уже продали и собираются на его месте строить казино, толи директор на проданное оборудование уже купил себе кафе на французском взморье...
