Как всякая женщина, Ирина не стала мешать любовнику выстраивать собственную философскую теорию относительности. Оставив ему космос, она поинтересовалась исключительно вопросами приземленного характера.
— Ты такой спец в воспитании детей, у тебя, наверное, семеро по лавкам… было в той жизни, — съязвила Ирина.
Климов рассмеялся.
— Да, — сказал он, становясь подчеркнуто серьезным, — ты почти угадала, у меня по лавкам шестеро, а седьмой… седьмой должен был родиться, когда я… хм… — Саша указал пальцем куда-то вверх, — когда я отправился путями духов.
— Все шутишь…
— А ты все серьезно. Я же говорил тебе, что у меня никого нет. Была когда-то жена, еще кот Сидор, здоровенная наглая тварь, потом крысевич прижился, я ему кличку дал Барбиканыч, он повадился со мной допавловскими стольниками да полтинниками за жратву рассчитываться, потом у него бабки кончились, так он со всего дома мне старые грязные носки таскать начал, а однажды пятерку зелени приволок… — Климов вдруг нахмурился: — Я даже помню, что купил на нее: колбасы, батон хлеба и бутылку чего-то коньякообразного… В тот день как раз Лешку убили у меня в квартире, я вернулся поздно, думал, спит — он у меня прятался, — но его все равно нашли…
— Кто? — не поняла Ирина.
— Да так… Мужик один, я все время думаю: видел я его или он мне приснился… Не могу забыть… — Климов вдруг замолчал, сам подивившись мысли, пришедшей ему в голову. — Мне… мне не хватает его, что ли… не знаю, как и выразить это.
— Ты имеешь в виду друга? — спросила Ира совершенно искренне. — Лешу, да?
Александр как-то очень уж горько усмехнулся, отчего Ирина почувствовала себя неловко. Получилось, что она ляпнула глупость. Как же просто было в яранге у Ринэны. Однако Климов, заметив смущение подруги, поспешил развеять его.
— Да я и сам не могу понять, — проговорил он негромко, словно и вправду не верил словам, которые собирался сказать. — Такое ощущение, что тот мужик был самым близким мне человеком. Он должен был убить и меня, но мне повезло больше… или меньше, нет, все-таки мне повезло, а ему нет. Я встретил тебя, это, наверное, и есть то, чего я ждал… Ты дала мне покой, ни на что другое у меня уже не осталось сил. Он направил на меня пистолет и сказал… — Климов старательно избегал упоминаний об Инге, но Ирина понимала, что волчица была рядом со своим волком. Понимала и молчала, чувствуя некоторую обиду. Но за что? За то, что та была иной?
Саша продолжал:
— Он назвал себя чем-то вроде творца смерти, своеобразным Богом наоборот… Я простил его, а вот их нет, — неожиданно добавил он. — И они получили свое. Я поклялся, что так будет, и все исполнилось…
