В центре сидела мускулистая блондинка в расклешенных брюках цвета верблюжьей шерсти и флисовом жилете на «молнии». Она подняла руку и еле заметно улыбнулась. Как я узнала позже, ее звали Лекси Хагенхольдт, и ее внешний вид полностью соответствовал реальности — она играла в футбол и лакросс[3] за сборную штата, до замужества работала тренером в школе и через шесть недель после рождения Брирли начала готовиться к стартам по триатлону.
Брюнетка, сидевшая рядом с ней, приветствовала нас вялым взмахом руки. Ее светло-каштановые волосы до плеч были тщательно мелированы и причесаны, брови выщипаны идеальными дугами, а затем выкрашены в цвет прически. Полные губы кривились, будто она попробовала нечто кислое. Это была Сьюки Сазерленд, в дорогущих джинсах и замшевых ботиночках с острыми мысками, на высоких каблуках. Она была одета приблизительно так же, как моя подруга Джейн оделась бы на тусовку. А я бы никогда даже и не попыталась бы.
— Привет, — произнесла рыженькая Кэрол Гвиннелл, сидевшая с краю.
Она щеголяла в свитере цвета баклажана и в длинной юбке умопомрачительных оттенков красного, золотого и оранжевого; в маленьких золотых сережках в виде гроздьев крошечных колокольчиков, которые звенели и побрякивали; в фиолетовых туфельках, расшитых блестками и золотой тесьмой. Муж Кэрол, как я вскоре узнала, возглавлял судебную практику в одной из пяти крупнейших юридических фирм в Нью-Йорке. Кэрол и Роб с двумя сыновьями жили в «Беттенкурте»,[4] у них был летний дом в Нантакете, что, полагаю, давало ей право одеваться так, словно она могла сразу же, если бы захотела, отправиться на концерт Стиви Никс.
И, наконец, четвертая женщина соизволила подойти к нам. Она грациозно опустилась на колени перед моими детьми и по очереди спросила каждого, как его зовут. Ее прямые густые волосы, убранные черным бархатным обручем, ниспадали до середины спины сплошным блестящим потоком шоколадного цвета. У нее были прелестные черты лица: полные губы, прямой узкий носик, высокие скулы и аккуратный небольшой подбородок. Учитывая цвет волос и золотистую кожу, можно было бы ожидать карие глаза, однако ее широко расставленные глаза были голубыми — такого темного оттенка, что казались почти фиолетовыми. Цвета фиалок.
— Меня зовут Китти Кавано, — сказала она моим детям. — У меня тоже близнецы.
— Кейт Кляйн, — произнесла я, подумав: «Не покупайтесь на это, маленькие поганцы». Конечно же, мои дети были очарованы. Мальчики отклеились от моей ноги и робко заулыбались.
