Вначале была в шоке, обалдела. Как-то не особо мне это все понравилось. Но потом поняла, почувствовала. Видимо, у него все то, что творилось с дочерью, внутри сидело, и он не знал, как с этим справиться.
Мне кажется, этот гол он получил откуда-то свыше. Бог дал ему этот глоток славы за все, что он тогда пережил.
Он ничего не имел в виду. У него это просто вышло. Операция у Полины удачно завершилась. Он забил этот гол, и команда вышла на чемпионат Европы. Что-то щелкнуло в голове – и Вадик не нашел ничего лучшего, чем вот это крикнуть.
Дома-то он матом редко ругается. Есть, правда, одно словечко, которое проскальзывает – даже Полина ему говорит: «Папа, ну сколько можно?»
Перед игрой созванивались ежедневно – но не в день матча. Он в день игры в себя уходит, его нельзя трогать. Даже если какой-то форс-мажор. Предчувствий у меня не было. Я, если честно, не думала, что его и на поле-то выпустят. При такой психологической нагрузке. Не каждый тренер согласится поставить игрока в подобной ситуации.
Но Ярцев-то Вадика знает и любит. У меня к нему очень теплое отношение, как и к Семину. Очень душевные люди, тем и похожи. Помню, когда Георгий Александрович принял сборную, сразу позвонил Вадику и сказал: «Ты у меня – первый кандидат». Он первый тренер во взрослом футболе, кто увидел в нем того, кем он в итоге и стал.
А Семин развил. Они с Вадиком постоянно друг друга подначивали, ходили по острию ножа. Юрий Палыч знал, что его надо заводить. И этим, мне кажется, пользовался, чтобы извлечь из мужа максимум. В Уэльсе же его завела ситуация с дочкой.
В «Торпедо», в первую лигу, Вадик потом пошел, чтобы поддержать Ярцева, у которого незадолго до того убили сына. Говорил: «Зовут в «Торпедо», Санычу надо помочь». И это вообще не обсуждалось.
В Германии я так ту игру и не посмотрела – сделала это уже в Москве. После того как меня потрясла встреча в аэропорту. К Вадику ведь корреспонденты еще и в Германию прилетали. В ночь после матча журналисты звонили прямо в клинику. Но я ни с кем не говорила.
А потом…
Потом мы прилетели в Москву, и я думала, что нас только мой папа встречать будет. А там – целая тьма журналистов. Камеры, микрофоны. Потом пошло-поехало – к Вадику приезжали Первый канал, НТВ, другие каналы. Потом – программа Малахова, «Голубой огонек». Приятно ли было ощутить себя звездой? На тот момент приятно, конечно. Могло быть всего этого и больше, если бы я позволяла. Но я не позволяла.
