Утренний свет настойчиво пробивался сквозь задернутые шторы квартиры номер 49 на углу Островского и Чехова. В кресле спал мужчина с телефоном в руке. Неожиданное открытие и связанные с ним вопросы, возникшие поздно ночью, еще бродили в сонном сознании, а тело пригрелось и утихло в кресле.
После четырех лет на шконке мягкие обводы кожаного чуда показалось такими удобными, что сон незаметно навалился и уговорил сомкнуть усталые глаза. Мышцы блаженно расслабились, а мысли закружились в привычном водовороте. Единственное, что постоянно проделывал мужчина в зоне более сорока месяцев подряд, так это многочасовые умственные упражнения.
Он упорно повторял всю информацию, что хранилась в памяти на момент ареста. Адреса, даты, имена, лица были ежедневной разминкой, потом повторялись знания, которые он приобрел в техническом университете и собрал самостоятельно – все то, что позволило ему собрать троих единомышленников и загребать хорошие бабки. Детское увлечение ныряльщика все анализировать и самостоятельно находить ответ было развито позднее и стало образом жизни. Попав на зону, мужчина ухватился за эту свою особенность и не превратился в аморфного безразличного получеловека, коротающего время в полудреме. Внешне инфантильный, он продолжал умственную работу, принуждая себя к многочасовым размышлениям. И, чтобы не скатиться в темную яму безразличия, ежедневно повторял массу ненужной информации, хранимой в его памяти.
Возможно, поэтому он начал слышать голос Дельфинчика, а, может, сам его себе придумал. Это было уже не важно. Каждую ночь в камере он повторял и повторял свои мысленные эксперименты, доводя сознание до такого напряжения, что оно становилось уникальным инструментом для решения самых сложных задач. Он даже проводил мысленные спарринги с партерами в зале. Сохранив увлечение карате в студенческие годы, он продолжил тренировки на шконке. Подолгу медитировал, доводил напряжения мыши, в статике до седьмого пота, моделировал поединки с самыми разными противниками. Эта работа за двоих в воображаемых боях, расширяла зрение «в темную» и позволяла молниеносно просчитывать шаги противника. Как-то в шутку он назвал себя монахом по принуждению. Его без спроса кинули в келью, и единственное, что он мог себе позволить, так это умственные эксперименты. Он приучил себя к тому, что сознание продолжало работать по заданной программе, когда тело расслаблялось и запасалось энергией на следующий день.
