Кто были эти силуэты?! Откуда они меня знают?! Что им нужно от меня?! Что было бы с нами, если не появились он и она?! И кто они тоже такие, что защитили нас?! Эти вопросы не выходили из головы, и ответов на них не было. Я сидела и думала об исходе схватки, ведь силуэтов было больше, и при одной мысли, что что- то пошло не так, мне становилось еще хуже. И вообще, почему я переживала за них, хоть они и спасли нас - это еще не значит, что мы должны им быть благодарными, вдруг у них свои счеты с силуэтами. И все- таки они спасли нас, это был факт. Но зачем?! Опять вопрос без ответа.
Немного придя в себя, я приняла душ, спустилась вниз на кухню и съела приготовленный мамой ужин. За трапезой набрала номер Макса. Он рассказал, что звонили родители и спросили, все ли у него хорошо и пообещали скоро приехать. Он ничего им не стал говорить о том, что с нами произошло.
Родители Макса уехали, когда ему было четырнадцать лет. Феликс и Ева оставили его на бабушку. И с тех пор он их видел раз в год, когда те приезжали на пару деньков и то по своим делам. По словам моей мамы, Феликс и Ева были замечательными родителями и лучшими нашими друзьями. Мою маму сложно переубедить, но я не понимаю, как родители могут бросить ребенка ради какого- то бизнеса. Конечно, они стали очень успешными бизнесменами, Макс ни в чем не нуждался: с бабушкой он жил в огромном трёхэтажном особняке, носил дорогую одежду от лучших модельеров, обладал одним из дорогих и очень крутых спортивных мотоциклов Suzuki Biplane. В общем, Уоллисы занимали третье место в Топ- 10 самых богатых семей Санкт- Петербурга. Николсоны, моя семья, мама и я, завершали эту десятку. Моя мама, Николь, работает риелтором, одним из самых известных во всей России, поэтому если ее вдруг вызывают даже ночью на работу, то я не удивляюсь. Наш дом был поскромнее, чем дом Уоллисов: двухэтажный, уютный, с небольшой беседкой во дворе, один из лучших домов, с которым работала Николь. Папу своего я не помню, мама говорит, что он погиб в автокатастрофе, когда мне был годик. Красота мне досталась от мамы, а вот элегантность, гордость и, конечно же, изумрудно- зеленые глаза от папы. Как ни странно, фотографий его у нас не осталось. Сразу после трагедии мы переехали из многоэтажки в наш дом, не взяв никаких вещей. Видимо, маме больно вспоминать тот роковой день.
Еще минут пять пообсуждав с Максом необычную встречу, мы пришли к общему выводу, что завтра не пойдем на тренировку.
