Белые флаги | страница 10



– Есть!

– Моголадзе!

– Его ещё не арестовали! – замечает кто-то.

– Соголадзе, – поправился надзиратель.

– Ищут!

– Чоголадзе! – выкрикивает надзиратель.

– Он в соседней камере, – показывает большим пальцем себе за спину Гулоян.

– Почему же его фамилия в этом списке? – спрашивает надзиратель.

– А я почем знаю? – удивляется Тигран.

– Уважаемый, быть может, вы ищете Гоголадзе? – спрашивает с изысканной вежливостью Шошиа.

Надзиратель молча смотрит на него, потом заглядывает в список и утвердительно кивает головой:

– Да, Гоголадзе!

– В таком случае это – я! – встает Шошиа.

Надзиратель захлопывает папку и обращается к старосте:

– Гоголь! Есть претензии у десятой пятого? ("Десятая пятого" означает: десятая камера пятого этажа.)

– Изложить письменно или доложить на словах? – спрашивает Чичико.

– Говорите! – хмурится надзиратель, вновь раскрывает папку.

Гоголь подмигивает нам.

– Я думаю, начнет Гамцемлидзе! – говорит он с улыбкой.

Гамцемлидзе поправил очки и начал:

– Вам, должно быть, известно, что мы – не обыкновенные арестанты…

– А какие же? – удивился надзиратель.

– Не перебивайте, уважаемый! Гамцемлидзе предупреждающе поднял руку. – Мы ведь не мешали вам при чтении списка!

Сбитый с толку надзиратель раскрыл было рот, но промолчал. А Гамцемлидзе продолжал:

– Наши дела на данном этапе находятся, так сказать, в стадии следствия, и этим положением должна определяться амплитуда обращения с нами, как с гражданами, находящимися в неофициальном, так сказать, в предварительном, временном заключении. Это обращение должно в разумных пределах колебаться между, так сказать, строгостью и милосердием таким образом, чтобы условия нашего пребывания в тюрьме на время, предусмотренное структурой и технологией следствия, были для нас, так сказать, приемлемы, ибо физические возможности человеческого организма и его моральные…

– Гоголь, – обратился надзиратель к старосте, и нижняя челюсть его задрожала, – чего он хочет?

– Похоже, что путевку на двадцать четыре дня в Лебарде[14]!

– Бесплатную? – спросил надзиратель.

– Бесплатную! – улыбнулся Чичико.

– Скажи ему, пусть сядет, пока я не сошел с ума!

– Я сяду, уважаемый, когда мне объяснят, почему, несмотря на мои настоятельные просьбы, я до сих пор не получил седьмой том Чернышевского! – заявил Гамцемлидзе.

– И этот человек должен сидеть в тюрьме?! – воскликнул Тигран Гулоян.

– Садитесь, Чернышевский! – распорядился Гоголь. – Теперь твоя очередь, Чейшвили!

Чейшвили встал.