Он знакомился с другими кандидатками, которых предлагала Августа, полагавшая, что те, кто нравился ей, должны понравиться и ему. Одна из них, леди Ливсон-Гоуэр, имеет «душу», легко краснеет и вскоре получает прозвище «антилопа». Но она оказалась своенравной и несколько побаивалась Байрона. К огорчению Августы, она исчезла, когда ее бывший поклонник вновь появился и попросил ее руки.
Скорее от скуки, чем от страсти, когда они с Августой еще были в Ньюстеде, он послал Аннабелле довольно короткое письмо: «Те возражения, на которые Вы когда-то ссылались, непреодолимы или существуют какие-либо изменения в поведении, которые могли бы убрать их?» Августа считала это письмо «самым прелестным из возможных» — каковым оно не являлось. Согласно Августе, Байрон только и делал, что сидел на ступеньках в волнении, ожидая почты, которая принесет ответ Аннабеллы.
Несколько ранее садовник вломился в господские комнаты в крайнем волнении — он только что выкопал обручальное кольцо Кэтрин Байрон, которое она потеряла много лет назад. Байрон сказал, что, если Аннабелла даст согласие, она пойдет под венец с этим кольцом — едва ли уместным фамильным украшением, учитывая недолгое и несчастливое замужество Кэтрин.
Байрон, по рассказам Августы, «чуть не потерял сознание от волнения», когда читал письмо, в котором Аннабелла дала свое согласие. Аннабелла не скрывала свою радость и клялась, что отныне ее единственная цель в жизни — составить его счастье. Байрон не испытывал такой радости. В его беглом ответе на следующий день отмечалось, что их жизненные устремления очень близки, так как они не стремятся к светской жизни и оба полагаются прежде всего на интеллект, и что хотя он «грешил», но и был жертвою греховного поведения других, и оставался очень одинок.
Даже самый невнимательный наблюдатель может спросить, почему его не дожидалась карета, почему прошло почти два месяца, прежде чем Байрон отправился на север и преодолел три сотни миль до Сихема, чтобы повидать Аннабеллу и ее отца и мать, сэра Ральфа и леди Джудит, которых он надеялся назвать и своими родителями.
Сихэм был Богом забытой деревушкой с россыпью домишек и родовым особняком Милбэнков, прижавшимся к утесам, обращенным к неспокойному Северному морю. Аннабелла считала дни. Мама и папа тоже считали дни. Мама суетилась. Сэр Ральф подбирал вино к августейшему визиту. Однако поездке мешало великое множество «досадных случайностей и огорчительных происшествий», причем поэзия к этой задержке почти не имела отношения. Поверенный Байрона мистер Хэнсон и поверенный сэра Ральфа мистер Хоуэр должны были составить брачный договор. Им следовало решить немало вопросов, однако оба «законника» находились в противоположных концах Англии и никак не могли встретиться, неотложные дела не позволяли им отлучиться. Обсудить надлежало множество вещей, связанных с собственностью, ежегодным доходом, арендной платой от шахт сэра Ральфа и собственных шахт Байрона. Правда, Байрон, проявив осмотрительность, не упомянул, что его долги составляют 30 000 фунтов и что ему вновь угрожает продажа Ньюстедского аббатства из-за проблем с мистером Клафтоном.
