Проклятие пражской синагоги | страница 2
Катка кивнула. Ее пальцы совсем ослабели, и фонарь, который она держала, упал на землю с глухим стуком.
— Давайте я помогу вам выйти, лучше вам сейчас поехать домой. Для первого раза достаточно.
Она снова молча кивнула. Видимо, ей было действительно плохо, раз она даже не пыталась протестовать.
Ремеш вывел ее из маленькой ниши в относительно широкий коридор. Где-то далеко послышался смех его коллег, работавших в более глубокой части лабиринта. В пределах видимости находилась лишь пани Чехова — руководитель исследования. Она разговаривала с каким-то мужчиной в хорошем костюме, который не походил на археолога.
— В чем дело? — спросила пани Чехова, заметив их с Каткой.
Мужчина, разговаривавший с ней и до сих пор стоявший к ним боком, тоже повернулся, с любопытством разглядывая Ремеша и его полубессознательную ассистентку. Он был одет с иголочки: светлый костюм, скорее всего, стоил как две месячных зарплаты профессора-археолога, а туфли и того дороже. Ремешу даже показалось, что в глазах мужчины промелькнула тень презрения, когда он заметил его многодневную щетину, вытянутый свитер грязно-зеленого цвета и ничем не примечательные джинсы. Впрочем, Ремешу было на это наплевать: в чем еще он мог работать в холодном грязном подземелье? В выходном костюме?
— Катке нехорошо, я провожу ее на поверхность.
Пани Чехова кивнула, сказала что-то сочувственное и вернулась к разговору с мужчиной.
К тому моменту, когда они добрались до подвала синагоги, Катка почувствовала себя лучше и перестала льнуть к Ремешу, чему тот был даже рад. Она выпрямилась и деликатно освободилась от его объятия.
— Спасибо, пан профессор, — она даже улыбнулась ему. — Мне уже лучше.
— Вам все равно стоит поехать домой и отдохнуть, — настойчиво велел Ремеш. Он еще раз окинул ее оценивающим взглядом, пытаясь понять, действительно ли ей стало лучше или она бодрится. Ему не хотелось, чтобы она все же упала в обморок где-то по пути домой. — Может быть, вас проводить? — неуверенно предложил он, про себя надеясь, что она откажется и он сможет вернуться к столь интересовавшим его надписям. Он чувствовал, что за ними скрывается что-то очень важное.
— Нет, спасибо, я прекрасно доберусь сама, — заверила его Катка. — Простите, что так вышло. Я просто не привыкла. Такого больше не повторится.
— Ничего, мы все через это проходили, — соврал Ремеш, ободряюще ей улыбаясь. Катка ему нравилась. Она была старательной и инициативной. Иногда пугающе инициативной, но Ремеш никогда не видел в этом ничего плохого, хотя некоторые коллеги и намекали, что девушка интересуется не столько его работой, сколько им самим. Для него такие предположения выглядели как плохая шутка, учитывая почти двадцатилетнюю разницу в возрасте.