— По моему профилю? Это по какому? Демоническому?
— Нет. По ангельскому… если, конечно, твои фокусы со Светом можно причислить к проявлениям врожденной пернатости. Так будешь смотреть? Или я закрываю тайник?
— Буду, конечно, — удивилась я. — Что ты там припас?
Йержик опустился на колени и запустил руку куда‑то глубоко под верхний пол. Что‑то долго там нашаривал, пару раз с досадой прикусывал губу, однажды даже зашипел, засадив занозу под ноготь, но потом все‑таки выудил оттуда крохотный сверток, закутанный в промасленную тряпицу.
— Держи. Только окно закрой и шторы задерни, а то заметят.
Скептически приподняв бровь, я, тем менее, выполнила просьбу. А забрав из рук приятеля оказавшийся на удивление увесистым сверток, быстро поняла, почему Йерж просил занавесить окно: как только я сбросила тряпицу, изнутри ударил такой яркий свет, что я поневоле зажмурилась и едва не выронила спрятанную книгу. Свет… проклятый, но все еще близкий мне чем‑то Свет, который сегодня чуть не выжег мне душу…
Впрочем, до того, как я швырнула опасную вещь обратно в тайник, книга снова потускнела и теперь едва заметно светилась по краешку кожаного переплета, который почему‑то оказался насыщенно красного цвета, словно его искупали в крови.
— Надо же, и впрямь в тебе есть частица Света, — удивился целитель, когда я осторожно открыла глаза и взвесила книгу в руке. — Меня она не подпустила, хотя я не «темный». А тебя вон как… даже не обожгла.
Я недобро на него посмотрела.
— Твое счастье, что не обожгла, иначе тебе пришлось бы заново обставлять эту комнату. Не говоря уж о том, что ты бы еще с неделю за мной ходил, утопая в слюнях.
Он вздрогнул и отступил, припомнив, как я настойчиво «уговаривала» его на сотрудничество. И когда мы заодно выяснили, что подтянутый и спортивный Йержик предпочитает, оказывается, пышных блондинок с широкими бедрами и необъятной грудью. Причем, чем шире бедра и больше грудь, тем привлекательнее они становились. Это обнаружилось в ходе несложного эксперимента, после которого упрямый целитель, помощь которого нужна мне была как воздух, согласился на все на свете, но даже после этого на протяжении целых двух месяцев служил объектом для насмешек.
— Откуда у тебя книга? — суховато спросила я, осторожно развернув тряпицу до конца. На обложке нашлась надпись: «Все, что вы хотели знать о благословениях, но не знали, у кого спросить». Автор не указан. Имя писца также неслучайно стерто. Но бумага тонкая, дорогая, благоухающая. А буквы выписаны четко и настолько ровно, что даже не верится, что писал человек.
