– Затрудняюсь ответить. А что касается тети Гертруды, хотелось бы знать, что ты ей наговорил? Она утверждает, что в жизни не слышала подобных оскорблений и хамства.
– И она права, – подтвердил Рэндол.
– Так что же ты все-таки наболтал? – не унималась Стелла.
– Ничего особенного. Сказал, что, будь я ее супругом, непременно обзавелся бы несколькими любовницами.
Стелла не удержалась и сдавленно хихикнула, но тут же взяла себя в руки и уже серьезным тоном упрекнула:
– Ну знаешь, это уже слишком! Ты сам себя превзошел в грубости. Надо же знать меру.
– Ничего более грубого на тот момент не пришло в голову, – с виноватым видом признался Рэндол. – Однако мое замечание подействовало, и мы благополучно избавились от присутствия любимой тетушки.
– Нельзя оскорблять людей грязными непристойностями только из желания от них избавиться!
– Можно и нужно, – с невозмутимым видом парировал Рэндол.
– Именно так ты и поступаешь, – рассердилась Стелла. – В жизни не встречала такого ядовитого языка, как у тебя!
– Ты уже не раз об этом говорила. – Рэндол отвесил девушке галантный поклон, а на его губах заиграла странная улыбка. – Терпеть меня не можешь, малютка Стелла, да? Чем же я заслужил подобную немилость?
– Ничем, – презрительно фыркнула Стелла. – Вечно болтаешься без дела и говоришь гадости. Я возненавидела тебя в первый же день, как переехала жить к дяде.
– И ненависть живет в тебе до сих пор. Радость ты моя!
– Да я вообще о тебе не думаю. Много чести. Ты еще в детстве надо мной издевался…
– Глупенький неуклюжий гадкий утенок, – прошептал Рэндол, закрывая глаза. – Как же, прекрасно помню.
– Неправда!
– Дурно воспитанная невежественная девчушка, напрочь лишенная изящества и грации.
– В этом возрасте все девочки неловкие. – Щеки Стеллы залил яркий румянец.
– Наверное, ты права. Только с какой стати я должен испытывать к этим девочкам добрые чувства?
– Ты на них вообще не способен. Вспомни, как безобразно ты относился к Гаю. Да и сейчас ведешь себя не лучше.
– Видишь ли, прелесть моя, я всего лишь грешный человек со всеми сопутствующими слабостями. И если твой братец так глуп, что всякий раз заглатывает наживку, то и поделом ему.
– Не удивлюсь, если в детстве ты ради развлечения отрывал мухам крылышки, – вспыхнула Стелла.
– Это было одним из самых моих любимых занятий.
– И вот еще что. Оставь мерзкую привычку насмехаться над мамой!
– Насмехаться над тетушкой Зои, этим воплощением мудрости! – Рэндол смотрел на Стеллу из-под полуопущенных век. – Как превратно ты обо мне судишь! А ведь я самый преданный ее почитатель.
