Джайлс, не обращавший внимания на эту перепалку, неотрывно смотрел на Мезурье.
– Говоря, что бобби видел твою машину в ночь убийства, ты имеешь в виду, что он видел машину той же марки или что он разглядел номер на ней?
– Разглядел номер, – ответил Мезурье, – или ему так кажется. Но он легко мог спутать его с другим, что, разумеется, и случилось.
– Я могу очень явственно представить себе нашего друга суперинтенданта, жадно ухватившегося за эту историю, – заметил Кеннет. – Тони, твой молодой человек одно время подавал надежды, но теперь он начинает нагонять на меня скуку.
Джайлс достал портсигар и раскрыл его.
– Мезурье, подвергать сомнению твою версию не мое дело. Могу лишь сказать, что, если она правдива, я сожалею.
– Сожалеешь? – воскликнул Рудольф. – Не понимаю!
Джайлс закурил сигарету и бросил горелую спичку в камин.
– Из-за тебя, очень. У тебя там было прекрасное алиби, Мезурье.
– Алиби? Где?
– В машине, – ответил Джайлс. – Если в ту ночь ты вел свою машину из Хенборо обратно в Лондон, то не думаю, что мог быть убийцей.
Воздействие этого спокойного высказывания оказалось довольно забавным. Рудольф Мезурье уставился на Каррингтона, недоуменно хлопая глазами, и сказал:
– Тогда… тогда я могу спокойно признаться, что выезжал? Но не понимаю, к чему ты клонишь!
– Всегда лучше говорить правду, – самодовольно произнес Кеннет. – Ты видел мое мастерское поведение в этом весьма сложном деле.
– Конечно, – ответила сестра. – Но говорил ли ты правду?
– Это, дорогая моя, предстоит выяснить полиции.
– Да замолчи ты! – раздраженно произнес Мезурье. – Тебе хорошо лежать там и насмехаться, а я нахожусь в очень затруднительном положении.
– Как и все мы, – не внял его жалобам Кеннет. – Более того, этот новый поворот дела дает Тони отличный мотив для убийства. Скажи, Тони, убила бы ты Арнольда, чтобы защитить честное имя Рудольфа?
– Да, конечно, убила бы! – рассвирепела Антония. – Это не значит, что я одобряю присваивание денег, честно говоря, считаю, что это некрасиво, но не позволила бы Арнольду подать на него в суд, если бы смогла. Если бы до этого дошло, не убил бы ты его ради Виолетты?
– Не путай мотивы. Я убил его ради денег. У тебя мотив благородный, у Рудольфа низменный.
– Не более низменный, чем твой!
– Да, дорогая моя! Он подходит под ту же статью, что шулерство и магазинные кражи.
– Замолчи, Кеннет, – вмешался Джайлс. – Все это никуда не ведет и не особенно приятно для Мезурье. Мезурье, ты был в своей машине в ночь убийства?
