Солома, сплющенные картонные ящики, тряпье – вот и ложе любви. Партнеры пристроились, избегая смотреть друг на друга. Запылали софиты, щелкнула хлопушка, включилась камера. Подождав с минуту обычного заявления оператора: "Пленка кончилась, растудыть их в гнездо!" (вошедшего в обиход профессионалов после трудных съемок бюджетно урезанной ленты "Забытое гнездо"), Тарановский мысленно перекрестился.
На фоне замутненного грязью окна герои жадно прильнули друг к другу. Барнаульский – настоящий талант – орудовал умело и киногенично. Облапив, словно спрут, крошку со всех сторон, он успел сдернуть собственные штаны и явить взору камеры белый рыхлый зад. Девушка взвизгнула, поваленная в солому, оператор взял "крупняк". Истосковавшийся по жениному телу дисседент–реобелетант, рвал девичью одежду, впивался зубами то в бретельки бюстгальтера, то в плечо. Маргарита яростно сопротивлялась. Однако выглядело это так, словно она торопилась завершить раздевание и насытиться долгожданной близостью.
– Ё-моё! Кусается, блин! – Барнаульский вскочил, обеими ладонями держась за седалище. – Ну, дает! Охренела совсем! Может, она ядовитая!
Касьян сделал отмашку, приостановив творческий процесс, и шагнул в кадр. Актриса плакала, прикрываясь обрывками одежды. Худенькое плечо дрожало, являя взору покрывшуюся мурашками кожу. Было совершенно не понятно, однако, как ей удалось укусить партнера ниже талии.
– Объяснитесь, Илене, – жестко потребовал режиссер. – Вы сорвали работу, искалечили партнера, испортили пленку и задолжали коллективу несколько сотен условных единиц.
– Не она… – Прогундосил с явной неохотой Юлик. – Крыса… Не могут площадку подготовить! Гнать всех взашей, никакой ответственности. Не видно что ли? Они же пищат!
После шумной разборки с техническим персоналом и главным художником выяснилось, что никто совершенно не виноват. На чердаке заброшенного дома сами по себе развелись крысы. Художник не обязан копаться в мусоре, а у помрежа – цветущий ринит в результате перенесенного на ногах чилийского гриппа. Касьян, лично осмотрев пострадавшего, высказал спорное предположение, что тот попросту напоролся на гвоздь. Юлий, еще не сообразивший, чьей жертвой предпочтительнее пасть в глазах общественности крысы или гвоздя, отстаивал теперь уже обе версии, открыв любопытным коллегам доступ к своему телу. Ознакомившимся с ситуацией, коллективу с помощью зеркала удалось доказать Барнаульскому, что следов зубов нет, а есть царапина, которую никак не могла оставить крысиная пасть. Заспорили о размерах крысиных зубов и вероятности перенесения ими вируса СПИДа. Переснимать не стали. Тарановский покинул пылающий чердак на грани астматического удушья в дружеских объятиях Ливия Закрепы…
