оставалось всего лишь тринадцать лет, и за это время нужно было подготовить новую смену.
Их группа создавалась в условиях еще большего цейтнота. Они хотели соответствовать правилам традиции, сложившейся очень давно, но искаженной и искалеченной в советское время. Какие-то знания были утеряны, какие-то действия упущены. Они были молоды и хотели казаться всезнающими и могущественными (это тоже входило в их традицию).
Но ошибок и искажений в их действиях было много. Доля потерь и поражений была велика, хотя и не столь катастрофична, как в некоторых предыдущих циклах. Это было следствием спешки их инструкторов, у которых почти не оставалось времени на длительный Нуль. И вот сейчас они тоже торопились, игнорируя нашу незрелость и возможность внутренней катастрофы для каждого из нас. Они хотели соответствовать…
В то утро я вернулся в лагерь, не зная, кто отобран, но надеясь, что Кобра будет в их числе. Я не имел права ни говорить с ней, ни намекнуть ей о принятом решении.
Наступило время подъема. Заключительный день занятий был посвящен подведению итогов работы. Вначале мы в последний раз побежали с Меченым. Бежали быстрее, чем обычно, восстанавливая энергию при каждом шаге. Бег занял два часа. При скорости в 8 километров в час это означало дистанцию 15–16 километров. Усталости не было, наоборот, сознание было на удивление чистым. Эта чистота заполняла все тело.
С завтраком справились за полчаса. Доктор развесил свои таблицы. Мы сосредоточили внимание на точках и треугольниках. Затем провели Растворение, и лес для меня опять стал живым существом с мышцами-ветром.
Потом пришел Скандинав и погрузил нас в переживание реальности своего «Я».
Появился Барбаросса. Вывесил абстрактные рисунки, и мы переносили эйдосы с одного изображения на другое.
Затем Толстяк еще раз показал, как надо чувствовать деревья. Мне-то он преподал нечто захватывающее, а то, что он показывал остальным, было совсем неинтересно – такой же точно технике учили на Фурманном.
Чуть позже откуда-то выплыл Упырь. Нужно было вчувствоваться в него, как в дерево, а потом пометать ножи в ствол огромного дуба. Это не удалось никому, кроме меня и Кобры.
Помощник объявил о конце занятий. К вечеру готовили грандиозный ужин, а на завтра намечался разъезд. Группа, сдружившаяся за время занятий, стала оживленно обсуждать, что надо закупить в магазине.
– К сожалению, мне нужно сегодня уезжать. «Ракета» через два часа, – сказал я.
