— Верно, верно, — согласился кто-то. Группа одобрительно шумела.
Джулиан улыбнулся.
— Нам бы очень понравилось, если бы ты была на нашей стороне, как Люсинда столько лет.’
Ее застывшее выражение слегка поубавило энтузиазм говорящего. Его голос слегка дрогнул в конце.
Элли представила, как красиво одетая группа перед ней ходит с автоматами и хранит бомбу с часовым механизмом у нее на коленях.
Она хотела закричать, что их глупое сражение стоило ее бабушке жизни. А другие люди, которых она любила, были схвачены и заплатили ужасную цену.
Но она этого не сделала. Ее плечи поникли, девушка посмотрела на группу.
— Мне жаль, что вы зря потратили время, приезжая сюда сегодня. — Ее голос был тихим, но вполне понятным. — Боюсь, я не могу принять ваше приглашение.
Если б люди в зале знали ее лучше, они бы услышали подавленный гнев в тоне Элли. Но они не знали ее вообще.
— Возможно я не совсем ясно выразился — Джулиан, казалось, сбит с толку.
Элли не дала ему закончить.
— Вы были предельно ясны. Сейчас позвольте мне внести ясность. Люсинда Мелдрам погибла, пытаясь закончить это дело раз и навсегда. Это все, что она хотела. Это сражение разрушило ее жизнь, жизнь Натаниэля, мою жизнь и жизнь всех детей в этом здании. — Она перевела дыхание, игнорируя ошеломление на лицах, смотрящих на нее. — Я не присоединюсь к вам, чтобы бороться за контроль над Ориона. Я не хочу иметь ничего общего с Орионом совсем.
Никто не встречался с Элли взглядом, когда она прорезала свой путь через толпу из кабинета Изабелла — все, что она хотела, — уйти.
Но как только она ступила в коридор, принимая благодатный глоток прохладного воздуха, Джулиан догнал ее.
— Элли, могу я поговорить с тобой минуту? — Он закрыл за собой дверь, чтобы никто не мог подслушать их разговор.
Он был очень высок — возвышался над ней. Она посмотрела на него осторожно, ожидая упреков. Но он не делал ничего подобного. Вместо этого, Джулиан извинился.
— Мой выбор времени был скверным. Пожалуйста, прости меня. Я поставил тебя в ужасающее положение.
Его раскаяние казалось реальным; Элли была разоружена.
— Мне тоже жаль, — сказала она, ее щеки покраснели. — Я вспылила немного.’
— Каждый человек может потерять самообладание. — Его губы искривились. — Я видел, как твоя бабушка бросила степлером так сильно, что оставила вмятину в стене.
— Не может быть. это не в ее стиле, — усомнилась она. Это было невообразимо. Спокойная, уравновешенная Люсинда, потеряла контроль?
