Раньше Элли бы улыбнулась. Врачи и медсестры в лазарете лечили ее более, чем один раз. Сегодня она не могла даже притвориться улыбающейся.
— Все не так плохо, как кажется, — сказала она, забравшись в кресло, еще немного теплое от предыдущего пациента.
Доктор фыркнула и огрызнулась на замечание.
— Мне судить об этом.
— Класс, кровь, — произнесла Зои.
Она не заметила, как разбита и испугана Элли. И хорошо. Внутри она чувствовала ошеломление, смущение и растерянность. Но ей надо собраться. Никто не будет слушать, если подумают, что она истерит из-за Картера. Никто не захочет следовать за ней, если она пытается руководить.
Чтобы работать вместе и вернуть Картера обратно, они должны поверить, что с ней все хорошо.
С ней все в порядке.
Элли взглянула на Зои, вызвав румянец.
— Рэйчел говорит, что ты интересуешься кровью сейчас?
— Я думаю, что хотела бы быть флеботомистом. (прим — медицинский работник, осуществляющий венепункцию)
— Что это? — спросила Элли. — Звучит похоже на название гусеницы.
— Доктор по крови, — восторженно ответила Зои. — Все, что ты делаешь весь день-забавляешься с кровью.
— Вау, хорошо. — Элли вздохнула. — В принципе, как вампир.
Зои улыбнулась. — С ума сойти!
— Зарабатывать деньги, — пробормотала доктор, отрезая волосы Элли вокруг раны небольшим ножницами — от кровопускания.
Девушки обменялись непонимающими взглядами.
Некоторое время после этого Зои болтала о боях и недугах, в то время как медицинская команда очищала от крови лоб Элли и зашивала рану на ее голове. Напротив Рейчел положила голову на плечо Николь.
Все было ужасно. Все было неправильно.
Но Киммерия служила ей домом. И это была самая близкая вещь к нормальному ходу вещей, которую Элли могла себе представить прямо сейчас.
Несколько часов спустя Элли поспешила вниз по главной лестнице. После душа и смены одежды она почувствовала немного более похожей на себя. Готовой выяснить, что теперь делать.
Голова пульсировала, и рука бессознательно коснулась швов, большей частью скрытых ее густыми, золотисто-каштановыми волосами.
Она не принимала обезболивающие таблетки, которые ей дал врач. Ей хотелось иметь ясную голову.
Настало время планировать.
Когда она спустилась на первый этаж, то свернула в широкий коридор. Полированные дубовые панели на стенах блестели. Солнечный свет плясал зайчиками, отскакивающими от золоченных рам, которые окантовывали картины, выполненные маслом, что позволяло и им блестеть. Хрустальные люстры, висящие над широкой лестницей сверкали, как алмазы.
