- Ну бывает, - философски заметила сестренка, - он один, желающих много, не разорваться же ему. Да не переживай, и ты выйдешь замуж, все устроится не слушай никого.
- А ты откуда знаешь, что надо мной посмеиваются? - удивилась Дария.
- Так мы первокурсники, нам еще все интересно. Мы все видим и слышим, - ответила Элиза и прошептала, глядя на меня, - а можно я у тебя ночевать буду?
- Будешь, - согласилась я. Дария еще немного пообщалась и поблагодарив нас за то что выслушали и чаем напоили, отправилась спать.
Я расстелила кровать, Элиза сбегала в свою комнату и принесла подушку и одеяло.
- Пойдем, умоемся и ты ныряй в постель, - предложила старшая сестра, - а я еще немного позанимаюсь и тоже лягу.
- И кого ты Дарии подберешь? - спросила Элиза, когда я потушила светильник и легла под свое одеяло.
- Да есть один, - поделилась я, - кузен Алистера, взрослый мужик в Тайной канцелярии служит. Познакомим, пусть присматриваются друг к другу. А ты для отца хотела предложить?
- Я присматривалась только, а когда она сказала что вдовец не нужен,... папа конечно не вдовец, но я то есть, - тихонько ответила малышка, - а значит, мы ей не подходим. Но папа и сам, похоже, не горит желанием. На выходных бабушка обмолвилась, Андреас тебе нужно жениться, а он сказал, не уверен что мне это нужно.
- Он твою маму позабыть не может? - спросила я, укутывая Элизу плотнее в одеяло.
- А мне кажется, что он ее по-прежнему любит. И так рад, что маму в склеп Галенов перенесли. Ты извини, что я напросилась ночевать с тобой, мне просто все никак не верится что я больше не одна. Кажется, закроешь к себе дверь в комнату и все приснилось или я придумала.
- Это потому что все случилось мгновенно, - улыбнулась я, знакомое урчание и по одеялу затопали маленькие кошачьи лапки Сирши, которая улеглась между нашими подушками, вытянулась во всю длину и запела...
- Вот хитрюга, в ногах уже спать не желает, - тихонько засмеялась малышка, - подушки ей подавай. Как хорошо, тепло и спокойно, я уже баиньки, глаза закрываются, и ты засыпай.
* * *
На зарядку адепты и адептки тянулись с трудом, у многих глаза не желали раскрываться, вернулись ночью из столицы очень поздно. Эфрон от такой наглости на мгновение потерял дар речи, а затем так разошелся, что его крик преследовал нас даже на дистанции далеко от площадки сбора. Досталось всем, особенно под горячую руку попали финансисты, которые хоть и клялись, что театралы заядлые, но похоже амбре от столичного ресторанчика Эфрон учуял сразу, как только они появились на построении.
