Однако пусть в связи с этим никто не подумает, что детективный жанр некоторым образом сродни документалистике, что ли. Нет, конечно. Фантазия, качество непременное для беллетриста, и в детективном романе играет свою первостепенную роль. Но при этом любой вымышленный эпизод или сюжетная линия тоже могли быть на самом деле, если бы в жизни вдруг возникли те обстоятельства, которые создал в своем сюжете автор на основе точного знания реальной практики своих героев…
Да, вначале сам драматизм преступления, напряженная, таинственная и опасная атмосфера поиска захватили меня.
Меня, например, потрясли первые убийства, которые мы расследовали. Это и понятно и не понятно. Можете представить, сколько мне, солдату Великой Отечественной войны, довелось видеть за четыре этих кровавых года смертей и трупов, сколько мук умирания, сколько страданий. Но первое убийство в обычной московской квартире, труп на залитом кровью паркетном полу, среди опрокинутой мебели, разбросанных вещей, с неестественно подвернутой ногой, с гримасой боли на старом, морщинистом лице, заставил меня выйти из квартиры и некоторое время в волнении курить на площадке лестницы. Меня потрясла эта полная противоестественность, несовместимость случившегося и обстановки, в которой это случилось, я ощутил психологическую неготовность воспринять подобное, а главное, гневное, почти злобное чувство величайшей несправедливости этой смерти, какого-то наглого вызова всем нам.
До сих пор я не могу забыть трагическую историю, рассказанную мне одним из старейших и талантливейших работников МУРа Виктором Алексеевичем Симаковым. Это был тонкий психолог и великий знаток нравов, обычаев и приемов самой, пожалуй, наглой и отвратительной категории преступников, считающей себя некоей «элитой» этого подлого мира, – карманных воров.
Эта «элита», эти «короли», всех презирающие и, казалось, никого не боявшиеся, ненавидели и боялись Симакова, он знал все о них, даже больше, чем они сами о себе знали. И спуску он им не давал, он и его сотрудники, ибо Симаков возглавлял аппарат по борьбе с этими «королями». В других городах карманные ворюги-«гастро-леры» спрашивали у приезжих: «Не слыхал, жив еще Симаков в Москве? Жив? Ну, тогда соваться туда нельзя». И для московских «королей» положение становилось прямо-таки невыносимым: либо беги из Москвы, либо… избавляйся от Симакова. Для этого надо было узнать, где он живет, и найти подходящих «исполнителей», сами они такими делами не занимались.
