Моника открыла дверь и все так же медленно прошла за очередной
тарелкой с угощением.
- Выездной ресторан – чокнутая работенка, - вздохнула Делия. – Не
знаю, кто вообще захочет заниматься этим, особенно, если есть вариант
спокойной работы. Однако, если ты вдруг почувствуешь нехватку хаоса и
беспорядка, позвони мне, хорошо?
- Крабовый пиро-ог! – пропел Берт, врываясь в двери со скоростью
света.
- Мы все еще здесь, - напомнила ему Делия, но он только отмахнулся.
Я отступила в сторону, глядя, как Делия упрашивает Монику, ради бога, не
стоять на месте, она умоляет ее, а Берт бурчит себе под нос что-то о пироге.
Кажется, они уже забыли о моем присутствии, но мне все же хотелось
ответить на вопрос Делии.
- Да, - громко сказала я в надежде, что она услышит меня, - я позвоню.
Последним гостем вечеринки оказался высокий худощавый мужчина с
очень громким голосом. Он ушел в девять тридцать, и мама, закрыв за ним
дверь, с видимым облегчением скинула туфли на высоком каблуке.
Поцеловав меня в макушку и поблагодарив за помощь, она направилась в
кабинет, неся в руках списки людей, которые согласились участвовать в ее
проекте. Контакты были всем, как я уже успела выучить. Нужно выходить на
связь как можно скорее, или же клиенты выскользнут у тебя из рук.
Думая об этом, я поднялась к себе в комнату. Джейсон написал мне по
электронной почте, как и обещал, но это письмо больше было напоминанием
о том, что я должна сделать в его отсутствие в библиотеке (не забывать
делать копии заявок за информационной стойкой, убедиться, что запасные
ключи висят на месте), и просто просьбы и поручения (в субботу прислать
ему информацию по клубу Иностранных культур, узнать их расписание на
август). В конце Джейсон писал, что слишком устал, чтобы написать больше,
и в следующий раз напишет через пару дней. Затем – имя и все. Никаких «С
любовью» или чего-то в этом духе.
Не то что бы я ждала этого, Джейсон все-таки был не таким парнем,
кто распыляет свою «любовь» везде – от писем до личных разговоров. Он
был слишком занят классами и новыми знакомыми, чтобы уделять время
сентиментальности, но я знала, что он заботится обо мне, просто на свой,
особый, лад. Он мог не говорить цветистых речей, а просто класть руку мне
на плечо или ободряюще улыбаться, и этого было достаточно (во всяком
