— Ну, кажется, на сегодня хватит! — проговорил он громко и весело, втыкая лопату в землю и надевая жакетку, висевшую тут же на кусте. Когда он проходил мимо окна гостиной, повелительный голос окликнул его.
— Что, милая? — отозвался м-р Чок.
— Там какой-то приятель вызывает вас свистом, — проговорила м-сс Чок деланно спокойным голосом.
— Свистом? — повторил м-р Чок, продолжая по мере сил разыгрывать роль глухого, — я думал, что это птица свистит.
— Птица? — едва не задохнулась м-сс Чок: — взгляните сюда! Вы называете это птицей?
М-р Чок взглянул и испустил восклицание изумления.
— Вероятно, он вызывает кого-нибудь из слуг? Я должен буду поговорить с ними.
— Поговорите лучше с нею! — произнесла м-сс Чок с величественным презрением.
— Я этого не сделаю.
— Почему?
— Потому что ты станешь меня расспрашивать и все равно не поверишь мне, что бы я ни сказал.
— Итак, ты отказываешься идти? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Отказываюсь. Почему бы тебе не пойти самой?
М-сс Чок смотрела на него несколько секунд в гневном безмолвии, затем, подобрав юбки, величественно выплыла в сад, и м-р Чок вздохнул с облегчением, услышав, что свист прекратился. Но когда она возвратилась, лицо ее выражало такое негодование, что м-р Чок, не смея ее расспрашивать, окаменел на месте.
На следующий день за завтраком м-ру Чоку пришлось плохо. Выказывать сочувствие м-сс Чок, сумрачно разливавшей кофе, и разыгрывать роль человека, ни о чем не догадывающегося, — было выше его сил. Он старался делать как можно менее шума, разбивая яйцо, но, тем не менее, все время чувствовал за себе ее укоризненный взгляд, между тем как она демонстративно отставила от своего прибора поджаренный хлеб и яйца.
— Ты ничего не кушаешь, моя милая, — сказал м-р Чок.
— Я не в состоянии проглотить ни кусочка, — было ответом.
Принимая из рук супруги вторую чашку кофе, м-р Чок ощутил угрызение совести, а когда он взял другой кусочек поджаренного хлеба, она только вздохнула, возведя глаза к потолку.
— Ты не похожа на себя, — заметил заботливый супруг, — это огорчает меня.
— Конечно, я не молодею, — согласилась м-сс Чок, — но это еще не может служить извинением для ваших поступков. Вы прекрасно понимаете, что я хочу сказать. Вчера, когда эта особа высвистывала вас из-за забора, не сказали ли вы, что это — птица?
— Да, я сказал, — ответил м-р Чок.
Лицо м-сс Чок запылало.
— Какого сорта птица? — спросила она вызывающе.
— Певчая птица, — проговорил он с пытаясь пошутить.
