через платье. И кто же выдумал эту грязную дикость про слюнявый рот
старика. Прикосновения его губ были осторожными, выверенными, волнующими.
Понемногу ее кожа начала отвечать, к тому же помогал вездесущий
язык. И казалось, что сегодня вечером нашу маленькую-аккуратненькую
процелуют до дыр. Папик с чудовищной галантностью отзывался на малейшие
движения девичьей души. Он был само понимание и такт, но при этом
продолжал свое неустанное дело.
Почему-то быстро становилось душно, и часть одежды была отброшена.
Кристиночка решила в тот вечер во что бы то ни стало остаться в трусиках.
Но оказалось, что оставленная белая подвижная ниточка совсем не мешала
обоюдному кайфу.
Она поворачивалась и так, и эдак, подставляя папику свои потаенные
места. Словно хвастаясь холеною кожей и формами, налитыми, как спелая
сочная груша. В какой-то момент ее ножки разошлись, а водопад поцелуев
просто затопил, превратив задуманную шутку во что-то сверкающее,
пряно-тягучее, ненасытное.
Курчавая бородка сама рвалась наружу, была терпкой и влажной. А
раскаленная кожа и вместилище требовательно пульсировали, как бы вбирая
этого чистенького, ненавязчивого папика, и вообще все (почему-то
искривленное) пространство комнаты.
А папик как будто только присутствовал при этой бешенной работе
бедер, не подбрасывая хвороста. Но так искусно помогая Кристиночке
облегчаться, что в результате у нее окрепло и осталось на годы чувство
глубокой привязанности ко "всему хорошему".
Трусики в тот вечер, как и было обещано папиком, на ней все же
остались в неприкосновенности.
*
И Ю Л Ь
Тик-так, ходики.
Пролетают годики.
Жизнь - не сахар и не мед.
Никто замуж не берет.
Примерно в течение полугода Виктору строила в транспорте глазки
хорошенькая фигуристая дивчина со свежей, упругой грудью. Еще месяца три
он провожал ее до дома. Исступленно тискал и целовал при расставаниях, но
руки сильно в ход не пускал.
А Таня все это время отходила от резкого разрыва с человеком, за
которого страстно хотела замуж. От которого желала родить мальчика и
девочек-двойняшек. Именно поэтому она держала Витюшу на приколе, а сама
втайне ждала, не вернется ли к ней Юлиан. И вдруг она случайно узнает от
подруги, что ее "свет в окошке" благополучно ждет ребенка от доченьки
очень и очень состоятельного и известного проныры. И мир моментально
померк в таниных ясных очах.
Ствол был снят с предохранителя. Капсюль жадно ждал неизбежного
удара бойка. В общем, Виктору был дан нужный и своевременный знак. А то
