— Сейчас я чувствую себя намного лучше.
Доктор осмотрел рану на голове и недовольно поцокал языком.
— Сильного рассечения кожи нет, но меня волнует гематома на месте удара. Чтобы не было повторных обмороков, я советую вам пару дней провести в постели. Если почувствуете ухудшение, немедленно сообщите мне. И еще, удар пришелся только по голове?
— Доктор Уэбстер, граф прихрамывал, осмотрите его ногу, пожалуйста, — попросила Джейн. — Я же вас покину, с вашего позволения, — обратилась она к мужчинам.
— Нет, останьтесь, — хозяин поместья был недоволен.
Но девушка вышла, несмотря на возражение графа Блэкуорта. После осмотра доктора выяснилось, что опасных повреждений не оказалось. Вскоре, господин Уэбстер покинул поместье, сказав, что он еще приедет проведать графа.
— Удачно отделался, Крейг. Одни ушибы, переломов нет, — сказал Адам Мюррей.
— Извини, что разочаровал тебя.
— В свое завещание ты меня не вписал, поэтому я просто рад, что ты остался в живых, — усмехнулся по–доброму граф Мюррей и добавил: — Твой конь никогда раньше так не бунтовал. Что же произошло возле конюшни?
— Хорошо, что мисс Джейн не пострадала. Все похоже на нелепую случайность, но интуиция мне подсказывает — дело тут нечисто.
— И мне так кажется. Расторопный у тебя конюх. Из новых? — спросил Адам Мюррей.
— Ты об Уокере?
— Нет, тот малый помоложе будет.
— Я не нанимал новых работников, — нахмурился граф Блэкуорт. — Опиши‑ка мне его.
— Я не обратил на него особого внимания. Высокий, крепкий парень. Лица не вспомню. Он сопровождал мисс Джейн до дома. Может, она расскажет о нем? Ты отдыхай, я спрошу у нее о конюхе.
Хозяин поместья мысленно ругнулся. Девушка находилась рядом с подозрительным типом. Хорошо, что все обошлось. А Адаму нечего крутиться возле гувернантки его приемных детей.
— Я спрошу у нее сам.
— Но тебе нельзя подниматься с постели. И мне самому любопытна вся эта история.
— Говорю же, не стоит. Ты забыл о проигрыше? Дверь в мой дом теперь закрыта для тебя.
— И ты поступишь так с тем, кто спас тебя, спас твою гувернантку? Это так свойственно Черному графу. А я ведь был твоим единственным другом! — Адам Мюррей печально вздохнул и театральным жестом смахнул невидимую слезу с уголка глаза.
— Не преувеличивай свои заслуги. И хватит разыгрывать драму, твои актерские способности я оценил и совсем не впечатлился.
— А в Лондоне дамы считали, что у меня талант.
— Вот и навести их, а меня и тем более мою гувернантку оставь в покое.
