— В битве с гангаридами нужно особо помнить о слонах — уверенно молвил Птоломей, чья фаланга в битве на Гидаспе с большим трудом отразила атаку этих огромных животных. — Наши лошади по-прежнему боятся вида слонов, их запаха и рева.
— Ты прав, Птоломей — согласился с другом Александр — пока наша пехота и кавалерия ещё не привыкли к слонам, но они уже не испытывают прежнего ужаса перед ними. И они готовы биться с ними до конца. Кроме того, Эвмен обещал найти уязвимые места у слонов и подготовить специальных людей для борьбы с ними.
— Мы очень внимательно изучаем, государь и нас уже есть кое-какие наметки — заверил монарха стоявший у дальнего конца стола канцелярист.
— Отлично — обрадовался полководец — но это дело скорого будущего, а пока нам нужно взять Матхуру и разгромить войско Шакуни. Против него выступят отряды Кратера, Кена и Птоломея. Наемники Агесилая и часть солдат Пердикки сядут на корабли Неарха и двинутся по реке в направлении Матхуры. Командование этими силами я поручаю Лиссимаху.
Александр властным движением указал на своего телохранителя, скромно стоявшего за спинами стратегов, чем вызвал сильное удивление в их рядах. Никогда ранее простые воины не удостаивались столь стремительного продвижения в своей карьере.
Поручая Лисимаху командование речным отрядом, царь преследовал несколько целей. Возвышая Лиссимаха, он внушал надежду в сердцах остальных простых воинов и одновременно пытался создать альтернативу своим старым полководческим кадрам.
Услышав слова Александра, изумленный воин приблизился к царю и опустившись на колено, склонив перед ним свою лохматую голову.
— Я выполню любой твой приказ мой повелитель. Моя жизнь в твоих руках — воскликнул Лиссимах и преданно поцеловал протянутую Александром руку.
— Я верю, тебе Лиссимах и поручаю очень важное задание. Во время штурма Матхуры ты должен подойти к крепости со стороны реки и ударить в спину неприятелю, тогда когда он не будет ждать этого. Ворвешься в крепость первым, и я по заслугам воздам твоей храбрости. Такова моя царская воля.
Александр поднял руку, желая возложить её на голову Лиссимаха, но неожиданно покачнулся и был вынужден опереться о край стола. Стоявшие рядом стратеги в тревоге замерли, напряженно вглядываясь во внезапно побледневшее лицо своего монарха. Всех их охватила тревога, но выскочивший из-за их спин слуга быстро пододвинул Александру кресло и протянул чашу с настоем лотоса вином, но царь не стал её брать. Опустившись в кресло, он нагнул вперед голову и замер, борясь с поразившим его недугом. От этих действий лицо покорителя Ойкумены быстро приобрело нормальный цвет и, подняв голову, Александр заговорил.
