Частный особняк на краю парка Монсо
Несколько раз я встречал Изабель, мать Максимилиана, неугомонного «альпиниста». В булочной, в цветочном магазине, перед подземным переходом и, что самое странное, перед моей квартирой на лестничной площадке, где у нее якобы была встреча с нашей консьержкой, которая согласилась приходить помогать ей по дому. И действительно, в тот день Изабель выходила от консьержки, а я был с Луной на руках, с чемоданом ее вещей для выходных, пакетами с едой и перекинутым на ремне через плечо рабочим портфелем. В портфель я положил пачку презервативов, упаковку парацетамола, цитрат бетаина «УПСА», а во внешний карман пиджака — книгу «Порнография» Витольда Гомбровича. На мне была пара рваных носков, спортивные трусы, которые я не менял вот уже три дня, и к тому же я чувствовал голод, так как с утра наскоро съел лишь небольшой кусок курицы, хотя все время работал языком, что меня страшно возмущало. И в довершение ко всему повторные счета из министерства финансов высыпались один за другим из почтового ящика.
Другая неприятность: из носа у моей дочери текло, а я, как последний идиот, забыл купить бумажные салфетки «Клинекс» в супермаркете «Монопри». Кроме того, я все еще не смирился с потерей последних файлов из-за поломки жесткого диска. В то же время на воскресный вечер у меня было намечено свидание (после возвращения Луны ее матери) с новой избранницей. Мне хотелось по максимуму развлечься с ней, немного расслабиться и прямо в постели поразмыслить над возобновлением своей человеческой деятельности, отмеченной тревогой конца столетия, причины которой, если верить нашим аналитикам, восходят к нефтяному кризису 1973 года.
Постепенно, в результате безобидных и якобы случайных встреч, наши отношения обрели какую-то форму. Изабель пригласила меня к себе, в частный особняк, окнами смотрящий на парк Монсо и построенный, вероятно, семьей Сернуши после получения в собственность в XIX веке равнины Монсо братьями Перейре, банкирами.
Я был несколько растерян, так как сам живу в невзрачной двухкомнатной квартире, окна которой выходят на черную кирпичную стену. Чтобы увидеть небо, мне нужно просунуть голову сквозь прутья оконной решетки, вытянуть шею так, что кости начинают скрипеть, — тогда наверху между стенами появляется квадратик света, где иногда можно видеть небольшое облачко на голубом фоне. Во время этого упражнения, которое производится с сигаретой во рту, мой взгляд судорожно цепляется за последние завитки лепнины под крышей. Каждый раз, когда сигарета гаснет, я клянусь, что она будет последней, пока не закуриваю следующую.
