С тех пор образ Алиды постоянно преследовал Мэтью. Если раньше он едва замечал ее существование, то теперь жил каждым ее взглядом, звуком ее голоса, ее запахом. Он замечал любое движение ее волос, легкое трепетание ресниц. Он наблюдал за чувственным покачиванием ее бедер и жаждал сорвать с нее скромное платье, чтобы увидеть все совершенство ее тела. Его руки жгло желание прикоснуться к ней и ласкать так, чтобы страсть изменила невинный взгляд ее глаз.
Его желание было всепоглощающим, оно присутствовало в его мыслях и поступках, но ему не удавалось застать девушку одну. Мэтью скрипел зубами, думая о напрасно потерянных днях, когда он не замечал ее привлекательность. Может быть, на вечеринке по случаю ее дня рождения ему все же удастся наконец прикоснуться к ней.
Виллем и Марта не жалели средств, чтобы устроить для своей приемной дочери незабываемый день. Виллем снял большую палатку радом с гостиницей на главной улице; несколько дней Марта, Алида и жена хозяина гостиницы готовили угощение. Они поставили на столы жареные окорока, пироги, всевозможные соусы и лепешки, пудинги и фруктовые пирожные, а Виллем достал местные вина и бренди плюс дорогие заграничные вина для ближайших друзей.
Мэтью и Корт пришли вместе, и Мэтью сразу же стал искать Алиду. У него даже перехватило дыхание, когда он увидел ее.
На девушке было бледно-зеленое платье из шелковой ткани, отделанное атласным кантом. Короткий рукав обнажал ее руки, но слишком глубокий вырез на груди был прикрыт шемизеткой. Платье было с высокой талией и пышной юбкой, ниспадавшей до самого пола, с соблазнительной драпировкой на бедрах. Алида, гордая и счастливая, не догадывалась, что это платье далеко отстало от моды; молодые особы в Кейптауне уже давно не носили такой фасон и цвет. Там самым модным считались яркие тона и кринолины. Торговец из Кейптауна сбыл залежалый товар неискушенному в моде «высшему обществу» алмазных копей — но он вряд ли мог найти что-либо более подходящее для Алиды. Платье очень шло ее серо-зеленым глазам, подчеркивало ее высокую, стройную фигуру и придавало естественную элегантность, которая выделяла ее среди других женщин. Ее волосы, перевязанные такой же по цвету атласной лентой и струящиеся по спине, как темный бархат, дополняли общее впечатление.
И все это было для Мэтью: каждая складка на ее юбке, каждый локон ее волос и все мечты, которые лелеяла она, одеваясь к вечеру, были для него одного. Когда он вошел в палатку, у девушки замерло сердце — наверное, она неправильно истолковала его взгляд там, в магазине мистера Кларка. Столь прекрасный мужчина, как Мэтью, не мог обратить на нее внимание, а он смотрел на нее так сурово. Тем не менее, она заметила, что он потрудился над своим внешним видом. На нем была кремовая рубашка в голубую полоску и голубой шелковый платок на шее, отлично сшитые светлые брюки с широким кожаным ремнем и высокие коричневые сапоги. Брюки плотно облегали его узкие бедра и длинные ноги; золотистые волосы и борода были аккуратно пострижены, а синие глаза ярко сияли на загорелом лице. Джон Корт первым подошел к ней и, наклонившись, поцеловал в щеку.
