По мере того, как приближалась гроза, Мэтью с ужасом наблюдал за сверканием молний, закрывал уши от оглушающих раскатов грома, вздрагивая от ярости разбушевавшейся стихии. Грозы в Англии никогда не бывали такими величественными и угрожающими одновременно. Скорчившись под непрерывно сталкивающимися тучами, Мэтью чувствовал себя беспомощным и незащищенным, всего лишь маленьким и слабым огоньком, который Природа способна уничтожить одним своим дуновением.
Потом начался дождь. Не мягкий, теплый, несущий облегчение, как он воображал, а яростный и резкий, со всей силы прибивающий к земле. Мэтью лежал в луже воды, то приходя в сознание, то вновь погружаясь в небытие. Он не двигался до тех пор, пока ливень не кончился. Когда ему удалось открыть глаза, он увидел стервятника, медленно приближающегося к нему. Слабой рукой Мэтью замахнулся на эту ужасную птицу, и она улетела, шумно хлопая крыльями. Мэтью опять погрузился во мрак, но теперь ему слышался чей-то голос, и казалось, что сильные руки поднимают его. Однако возможно это был сон…
Однако сон продолжался. Временами Мэтью думал, что находится в палатке, где мерцающий свет отбрасывает темные тени на светлый холст. Иногда он дрожал от холода, и тогда чье-то лицо склонялось над ним, и добрые руки укрывали его одеялом. Эти периоды холода сменялись такой невыносимой жарой, что он начинал верить, что умер и жарится на адском огне. Время от времени ему слышались голоса, говорящие на непонятном языке. Но большую часть времени он был в беспамятстве.
Наконец настал день, когда он открыл глаза и вновь почувствовал себя человеком. Он попытался сесть, но от слабости упал назад на подушку. Однако, прежде чем уснуть, он смог увидеть достаточно для того, чтобы понять, что находится не в палатке, а в крытом фургоне.
Когда он проснулся, в фургоне рядом с ним сидела женщина; она была занята шитьем. Мэтью лежал неподвижно, наблюдая за ней. Она была одета в простое бело-голубое платье из хлопка, а ее голову покрывал белый льняной чепчик. Чепчик был сдвинут немного назад, и Мэтью мог видеть, что волосы у нее темные, аккуратно расчесанные на пробор.
Она почувствовала его взгляд и порывисто наклонилась к нему. Положив руку ему на лоб, она удовлетворенно закивала головой, обнаружив, что его кожа стала прохладной, и лихорадка прошла. У женщины было широкое простое лицо, с маленькими глазками и плотно сжатыми губами — честное лицо, подумал Мэтью, но угрюмое и серьезное.
