Мария осталась одна, ее терзало одиночество, но это было не все. Управлять хозяйством теперь тоже приходилось ей. Пьер не имел к таким делам ни тяги, ни привычки, у него просто не было мужской хватки, а Людовик еще мал. Что было бы тут без де Морнака — она и представить себе не хотела (ибо тогда темнело в глазах).
Но тем не менее работа каким-то образом не остановилась. И все потому, что дело было в умелых крепких руках де Морнака. Порой Мария чувствовала себя стесненной из-за того, что после смерти мужа почти полный контроль над всеми делами в герцогстве осуществлял де Морнак. Но ради благоденствия детей ей приходилось смирить гордыню.
Она вообще в его присутствии чувствовала себя неловко из-за сплетен, которые распространились после рождения ее сына. Каждый преданный друг семьи считал своим долгом передать Марии содержание этих сплетен. Они с Карлом не раз говорили на эту тему. Карл был уже готов распрощаться с де Морнаком, но потом от своей затеи отказался, поскольку это выглядело бы так, будто он поверил гнусной лжи. Ложь это была или не ложь — все равно неприятный осадок оставался и никогда не рассасывался. Ведь не мог же Карл всем и каждому доказывать — это мой сын, тем более что ему бы все равно не поверили. В конце концов, он принял мудрое решение — вообще не обращать на клевету никакого внимания.
У Марии была еще одна причина чувствовать себя неловко с де Морнаком. Причина, в которой она сама себе стеснялась признаться. Правда состояла в том, что Мария слишком часто думала о нем.
При жизни Карла Мария слегка флиртовала с де Морнаком, совсем немного, чуть-чуть. Сама не знала зачем. Но, когда его темные глаза внимательно на нее взглядывали, она краснела и тут же искала «спасения» у супруга. После рождения Людовика Мария повела себя с ним более осторожно, ну а после смерти Карла вообще прекратила все личные контакты с де Морнаком, встречаясь с ним только по неотложным хозяйственным делам.
Он жил в замке, поэтому Марии приходилось его видеть. Обычно он завтракал рано и обедал в своем кабинете, а вот ужинал, как правило, за одним столом со всеми ее гостями.
Если бы Марию спросили, сколько человек живет под арочными готическими сводами замка Блуа, она вряд ли смогла бы ответить на этот вопрос. Вообще их двор считался весьма «тихим», по сравнению с другими герцогскими вотчинами. Карл избегал шумных приемов и балов. Обычно лишь несколько его друзей, таких же, как и он, любителей литературы, собирались у книжных полок в его библиотеке и мирно беседовали. Больше Карлу ничего и не нужно было. После его смерти у Марии не возникло желания что-то менять в заведенном распорядке. Даже если бы такое желание и появилось, где найти на все эти развлечения деньги?
