— А теперь, — заключил я, дойдя до определенной точки, — предъявите мне, пожалуйста, листы номер семь и тринадцать, которые вы уже получили заказным письмом, и тогда я представлю вам полные объяснения. Без них, разумеется, все, что я уже пояснил, останется, так сказать, всего лишь предисловием.
Хозяева переглянулись.
— Разумеется, все это понятно, — проговорил, наконец, старший из них. — К полному комплекту требуется ключ. Но я ожидал, что вы его предъявите сами и немедленно. Пока что… Фэгг, поправьте меня, если я ошибаюсь… Пока что мы ничего не получали по почте, верно?
— Совсем ничего, — ответил младший. Ответ прозвучал вполне естественно. Отчего же меня вдруг пронзило дурное предчувствие? Может, что-то смутило во взглядах, которыми они обменялись? Видимо, так. В любом случае, несоответствие между тем, что они не получили нужных бумаг, и тем, что все-таки знали точный час моего прибытия, который был указан в сопроводительном письме, и даже обратились ко мне по фамилии, почему-то поразило меня не сразу, а только несколько часов спустя.
А тогда я почувствовал такую растерянность, что подавил возникшее было недоверие, которое посчитал смешным и нелепым.
— Ничего не понимаю, — только и сказал я. — Это действительно очень плохо. Все зависит от листов номер семь и тринадцать. Мне необходимо немедленно телеграфировать своим начальникам, чтобы они обратились за разъяснениями в почтовое ведомство.
— Но у ваших начальников должны быть дубликаты, — доброжелательно подсказал Фэгг. — Их-то можно отправить.
— Надеюсь, — сказал я, хотя вновь почувствовал смутную тревогу.
— Они должны выслать их сюда безотлагательно, — продолжал он.
Я ответил не сразу. Сначала я собрал бумаги.
— А тем временем, — добавил Фэгг, показывая на саквояж, — все это вам лучше оставить здесь. Мы сразу же положим документацию в сейф. Это лучше, чем ходить с нею по Лондону.
Возразить мне было нечего. Я уже собирался поставить саквояж на стол, но в этот миг из первого помещения до моего слуха долетел весьма примечательный звук — слабый квохчущий кашель! Я надеялся, что они не заметили, как я вздрогнул. Я отвернулся, как бы раздумывая над предложением Фэгга, которое, должен признаться, почти готов был принять. Разумеется, для меня было бы большим облегчением знать, что документы находятся в сейфе в полной безопасности. Но теперь проблеск ужасной правды, казалось, изменил все вокруг.
— Спасибо, — ответил я. — С удовольствием избавился бы от такой ответственности, но, к сожалению, мне не разрешено передавать документацию до официального подписания соглашения.
