Когда я уже покинул «Ресторан» и торопливо шагал по дороге, раздался звук колокола, причем не одиночный удар, а медленный перезвон. Он звучал чрезвычайно мрачно. Разумеется, я так и не узнал, что это означало. То ли таким образом собирали работников какой-то фабрики, то ли мне это померещилось, как и многое другое в эту странную ночь.
Рассвет еще не наступил, только где-то на горизонте уже зарождался неясный проблеск. Тем не менее, повсюду стояла тьма. Оступаясь, я изо всех сил продвигался по унылым улицам, подгоняемый отвратительным желтым светом уличных фонарей. До станции было недалеко, но мне казалось, что путь стал длиннее, чем был тогда, когда я шел к «Ресторану», причем дорога вдруг пошла в гору, хотя на пути сюда я не заметил никакого уклона. Кошмар этой ночи давил на меня все сильнее. Временами вещи казались неподъемными, и меня охватывал панический страх, что я никогда не доберусь до станции и опоздаю-таки на поезд.
Несмотря на холод, крупные капли пота покрыли мой лоб. Я прилагал отчаянные усилия, заставляя себя двигаться вперед. И кошмар все-таки отступил. Я обнаружил, что выбегаю на станцию, когда… Да, поезд уже тронулся! Я рванулся к нему, забросил вещи и запрыгнул в отделение. Оно оказалось пустым и даже второго класса — точно таким же, какое я занимал раньше. Может быть, это оно и было.
Поезд постепенно наращивал ход, но почти сразу, пока еще за окном мелькали станционные строения, еще одна странность поразила меня — необычная тишина и безжизненность окружающего. Я не видел ни души, не было даже носильщиков, наблюдающих за нашим отбытием с обычным для них будничным, туповатым интересом. Казалось, я находился здесь в полном одиночестве, а поезд шел так бесшумно, так угрюмо, словно вез мертвецов и двигался под воздействием какой-то сверхъестественной силы…
Хотите — верьте, хотите — нет, но я уже в третий раз за прошедшие сутки уснул. Я не мог этому противостоять. Какая-то потусторонняя сила воздействовала на меня в эти мрачные часы, я в этом уверен. Однако с наступлением дня морок, похоже, рассеялся. Когда я снова проснулся, то впервые после отъезда почувствовал себя полностью нормальным, свежим и энергичным, все мои чувства работали наилучшим образом.
Тем не менее, первым моим ощущением было изумление, почти ужас. Отделение было почти заполнено! Кроме меня, здесь находилось по меньшей мере пять или шесть пассажиров — вполне приличных, ничем не примечательных людей, не вызвавших у меня никакой тревоги. Со вздохом невероятного облегчения я обнаружил свой драгоценный саквояж рядом в углу, там, куда я его и поставил. Он был скрыт от посторонних глаз. Наверняка никто не мог его тронуть, не разбудив меня.
