Сильно размахнувшись, он хлестко ударил ладонью по моей щеке. Голова дернулась, а лицо обожгло сильнейшей болью. Губа треснула, я почувствовала, как что‑то теплое потекло по подбородку. Меня еще никто не бил за всю мою жизнь! Как больно! Я даже плакать перестала, потому что дыхание сбилось и воздух застрял в груди. Род грубо схватил меня за руку, подтащил к кушетке и перекинул через низкую спинку. Секунда — и я вздрогнула от грубого резкого проникновения. Сильные глубокие толчки продолжались и продолжались… Казалось, это длилось часами, а на самом деле прошло, может, пару минут. Я вся сжалась в комочек, пытаясь закрыться в своей скорлупке, отрешиться, отгородиться от этого мучительно долгого и болезненного насилия. Наконец, Род сдавленно выдохнул и глухо застонал. Несколько последних конвульсивных движений и мужчина отодвинулся.
Я сползла на пол. Только уже не плакала, а тупо смотрела на сцепленные руки. Ногти оставили на ладонях красные кровавые полукружия. Я что, так сильно впивалась в них? Боли не чувствовала.
Род застегнул брюки и положил тяжелую руку мне на голову. Даже вроде как ласково потеребил прядки, погладил затылок, тронул разбитую губу…
— Не заставляй меня жалеть, что я выбрал тебя, Лия, — тихо и проникновенно начал он: — Если не хочешь завтра оказаться на первом уровне, в казармах, где тебя будут насиловать человек тридцать голодных солдат, ты возьмешь себя в руки и сделаешь так, чтобы завтра я увидел милую смелую озорную девушку, которая меня заинтересовала.
Я молчала, по — прежнему тупо рассматривая ладони.
— Ты меня поняла, неоновая девочка? — переспросил Род.
Я нашла в себе силы кивнуть. Я не смотрела на него, мне было противно и мерзко видеть его лицо.
— Хорошо. Я сейчас ухожу, твоя комната — самая левая дверь в прихожей. Обустраивайся. Там есть машина по производству одежды, небольшая и устаревшая, но тебе хватит. Обувной и другие автоматы внизу, на втором. Напиши, что тебе необходимо, я отдам в работу, — и, не дождавшись от меня ответа, обхватил ладонями лицо, поднимая его вверх, заставляя смотреть себе в глаза. — И в дальнейшем прошу мои слова не игнорировать… И отвечать… Еще раз — ты поняла?
— Да, — сипло ответила я, — поняла.
— Отлично, — Род еще раз погладил меня по неоновым прядкам. — Отдыхай, милая.
И ушел.
Я сидела, скрючившись на полу, в комнате, где меня только что изнасиловали, и ни единой мысли не было в голове. Тело пульсировало болью, внутренности выворачивало от отвращения и брезгливости. Я была полностью раздавлена и опустошена. Как жить дальше? Зачем? И нужно ли так жить?
