Ни добавить, не убавить, а только сесть и плакать…
Но, вернемся к Мамбе. Его звали Иваном. А, я звала Ванечкой. Потому что — 35-ти лет, потому что светлый, трогательный и, какой-то удивительно неподпорченный ни эгоизмом, ни прагматизмом. Мы познакомились в период великого транспортного коллапса, когда на страну обрушился небывалый снегопад. Ванечка был жителем одного из городов области, пути к которому замело двухметровым снегом. Чтобы попасть ко мне на свидание, он встал в четыре утра и прошел 15 километров в тридцатиградусный мороз до следующей узловой станции. Не знаю, как для кого, а для меня это — подвиг! Самый, что ни на есть, настоященский подвиг! Когда я увидела его посиневшие губы и стильные ботиночки на тонкой подошве, чуть не разревелась. Отпаивала «героя» чаем в одном из кафе города и ловила себя на мысли, что его синие глаза будоражат меня не по-детски. Через три часа он отправился в обратный путь и «забросал» меня нежными ночными смс-ками. А, потом, слег с затяжным бронхитом.
И, все-таки, мне сложно понять: почему ради незнакомой женщины мужчина пройдет в стужу 15 км пути, а для родной жены, матери его детей, порой, до ближайшего гастронома добежать не допросишься. Вот такой, вот, жизненный парадокс.
Но, это так… недоумение по теме…
За время Ванечкиной болезни, в наших отношениях с мужем наступила очередная «оттепель» и я, (в который раз!!!), поддавшись на уговоры, решилась (в который раз!!!) «всё забыть» и «начать с чистого листа»… В своём желании реанимировать семейные отношения женщины проявляют удивительную настойчивость, граничащую, порой, с идиотизмом.
Как обычно, поначалу все было хорошо, но, как обычно, недолго… Потом, мой «милый» Скорпион, с особой изощренностью и, свойственным только этому знаку, цинизмом, в очередной раз «ужалил» меня, в самую уязвимую сердцевинку и оставил горько рыдать в темноте ночи… Каждый раз после таких «впрыскиваний яда», мне казалось, что частичка моей души, поначалу очумевшая от боли, потихоньку немеет и отмирает… И медленно, мучительно медленно, вместе с частичками своей души умираю и я…
Ко мне убийца приходил
с букетиком ромашки,
проливший слезы крокодил
в нейлоновой рубашке.
Он говорил: «Тебя любить
мечтаю, как бывало!»
А сам хотел меня убить,
вторично. Я-то знала.
Наверно, он считал за честь
такое преступленье.
Наверно, злая радость есть
в подобном повтореньи.
Его понять, его обнять
он умолял пространно,
но рук моих не смог поднять, —
