– О таком можно только мечтать, спасибо вам, – почти прошептала я, в горле пересохло.
– Ну вот. И волки сыты, и овцы целы, и светлая память пастуху.
Обед продолжался под смех и шутки гостей. С одной темы переходили на другую. Как водится, затронули и политику.
Я же только думала о визе и заграничном паспорте. Перед уходом поинтересовалась у Лили, как надо оформить свою поездку. Всё оказалось не так сложно, но главное – Лиля пообещала заглянуть ко мне в гости и познакомиться с Верой. Всю ночь мы подругой не спали. Вера, узнав новость, чуть не задушила меня в объятиях.
– В Париж, с подружкой, на два месяца! И главное – молодые художники, моя слабость. А вдруг я ей не понравлюсь? Давай приготовим шикарный стол.
– Её этим не удивишь.
– Она должна узнать, как мы готовим, а готовим мы прекрасно. Всё будет тип-топ!
Лиля появилась в моей квартире точно в назначенный срок. Рассмотрев скромную обитель, она попросила только зелёного чая, которого, естественно, не оказалось. Пришлось ей соглашаться на минеральную воду.
– Я на минутку, – успокоила она нас. Но, увидев, насколько мы огорчились, вдруг рассмеялась и сказала:
– Мне не хотелось вас смущать. Вы, наверно, и обед приготовили?
Мы дружно закивали.
– Тогда давайте по полной программе, у меня с собой хорошее вино.
Ушла она от нас к вечеру, узнав все подробности нашего существования и совершенно покорив нас своей демократичностью.
Через пару дней она сообщила нам о своём согласии принять у себя в Париже нас двоих.
– Мне тоже очень помогли в начале пути добрые люди – надо отдавать долги.
Впервые на меня обрушилось не заработанное тяжким трудом счастье.
– Вера, неужели судьба повернулась ко мне передом? Если бы не Антон…
– Забудь! Ну, попала под колесо чужой Фортуны. С кем не бывает? Сегодня она взяла за руки нас. Радуйся!
Антон постоянно подстерегал меня у подъезда и никак не мог поверить, что всё между нами кончено. Это изматывало душу. Я ещё чувствовала необъяснимую вину перед ним. Любовь уже ушла, а рабская зависимость от неё никак не хотела покидать меня, страх и неуверенность не исчезли, просто спрятались в подсознании. Чувство вины перешло ко мне от матери, впиталось с её молоком. Неужели это будет сопровождать меня всю жизнь? Страдания в глазах Антона я принимала как свои. Я знала в них толк.
– Прекрати изводить себя! – требовала Вера. – Ты – сокровище! Ты покорила сердце самого главного московского плейбоя. Его слава Казановы переживёт нас с тобой. Повышай самооценку!
