– У тебя каждые два дня новенькая! Лучшего себе и представить невозможно. – Подтрунивал над ним Феликс, начиная уже как коршун, заходить сужающимися кругами над баронессой.
Положение студента показалось ему сначала отчаянным, если не сказать безнадёжным, не смотря на то, что некоторые девочки археологини проявляли к нему нескрываемый женский интерес. Но, постепенно он стал осознавать, что всё не так плохо, как выглядело на первый взгляд. Франсуаза не принимала никакого непосредственного участия в подготовительных работах, в отличие от Феликса, пропадавшего в «яме» с рассвета до захода Солнца. Студент недоумевал, что она здесь делает? Баронесса легко могла прилететь на место раскопок гораздо позже остальных, так как её функция заключалась в регистрации и обработке данных экспедиции. Она была также специалистом по датировке. А эти данные, то есть археологические находки нужного периода, должны были, как он понял из разговора с ней профессора, появиться никак не раньше, чем через месяц. Нужно было по всем правилам археологической науки (а не так, как Шлиман!) докопаться до нужного культурного слоя. Что касалось находок в поверхностных слоях, относящихся, таким образом, к более поздним эпохам, то они, по договору, просто передавались китайским коллегам. «Неужели проныра Феликс был прав, – думал студент, – а она просто скучает и жаждет любовных приключений?».
Да, Франсуаза явно скучала днями в своей полевой куртке с капюшоном на однообразном ветру, и постоянно что-то записывала в кожаный блокнот. Порою, она, о чём-то подолгу разговаривала с профессором на окраине размеченного для археологических изысканий, всё углублявшегося прямоугольного раскопа. И тогда в разговор умело встревал, появлявшийся внезапно из глубины, как из метафорической Преисподней, Феликс. А иногда, баронесса в одиночку уходила куда-то почти за горизонт, к виднеющимся вдали бурым песчаникам, и тогда студент долго смотрел ей вслед, продолжая чистить котелки или отмывать грязную посуду.
Вечерами все собирались у костра. Это было хорошее время! Даже нудный, однообразный ветер, казалось, немного стихал, чтобы послушать, как вдохновенно Элеонора поёт баллады Joan Baez. Филолог мог отдохнуть от своих однообразных дневных трудов, сидя на раскладной походной табуретке, и, поглядывая на свои любимые звёзды, коих в пустыне всегда больше, чем где бы то ни было. Когда Элеонора замолкала, чтобы немного передохнуть, на смену ей приходил неутомимый Феликс, пытающийся заполнить собой в эти минуты не только музыкальные паузы, но и, если получится, всё межзвёздное пространство. Он, с молчаливого согласия, всех членов экспедиции, сразу же, с первых дней, возложил на себя обязанности «души компании». Поэтому, считал возможным импровизировать в стиле развязного городского конферанса, трещать без умолку и травить какие-то двусмысленные анекдоты, чем вгонял в лёгкое смущение не только дам, но и самого профессора Абенакра. Но, в итоге, всё ему сходило с рук.
