А вообще, знаешь, мы – женщины на самом деле любим, когда из-за нас мужчины теряют голову, даже таким нелепым образом. Пропыхтевшись как паровоз и сбросив пар, Агнетта с удовольствием заедала стресс яблочным пирогом, который мы с Сержем, по моему настоянию, купили на обратном пути, и внутренне, – я это прекрасно видела по её лицу, – ещё раз хвалила себя за то, что наконец-таки вышла замуж за Сержа.
Всё, заканчиваю. Береги себя, если можешь… Сейчас запечатаю письмо в бутылку из под «Veuve Clicquot», она, на мой взгляд, зарекомендовала себя одной из лучших пловчих. А второй экземпляр отнесу на почту месье Бежару точно в такой же бутылке. Я тебе говорила, он в курсе дела, и правильно меня поймёт. Милейший человек, желающий нам только добра, это так трогательно и так мило с его стороны. Надо будет сделать ему какой-нибудь маленький подарок. Я ещё не придумала какой, но пока дойду до почты, обязательно придумаю. Пусть ему тоже будет приятно. Интересно, какая бутылка дойдёт быстрее…
«Проснувшись поутру, Лунь-ю первым делом чихнула, и сразу вспомнила, что, на самом деле, у неё сильно засвербело в носу ещё накануне, когда она, лёжа в постели уже готовилась отойти ко сну. Она уже, было, открыла рот, судорожно втянула воздух и закрыла глаза, чтобы с наслаждением освободить носоглотку от некоторых, пребывающих там мельчайших частиц. Всё это случилось ещё вчера вечером. Но, по всей видимости, она не заметила, как внезапно заснула, а сам чих, таким образом, отложился до утра, чтобы встретить новый день, как встречают торжественным фейерверком какой-нибудь большой религиозный праздник или союзнический флот.
«Апчхи!». Новый день, который не мог ответить на её приветствие подобным образом, со своей стороны ограничился весёлым чириканьем в распахнутое маленькое окошко воробья. Что ж, воробей – это тоже хорошо. – Подумала Лунь-ю. Воробей, так воробей. Кто, как умеет, тот так и приветствует друг друга. Честно сказать, она даже и не планировала, всё получилось само собой. Но всё вышло наилучшим образом, ты чихаешь, а тебе – в ответ чирикает воробей. Или, можно сказать по-другому, тебя чихнуло, а его чирикнуло. Какая разница? Главное – это взаимное благорасположение и благовоспитанность, тысячу раз прав великий Конфуций!
Не одеваясь, прямо в ночной рубашке Лунь-ю проследовала в комнату, для приготовления пищи. Там она, сидя на корточках, порылась в каких-то старых холщёвых мешочках, потом вышла, как была, непричёсанная, ещё заспанная на маленькое крылечко и высыпала на мягкие и уже тёплые от утреннего солнца, прогибающиеся даже под её миниатюрными стопами досточки, горстку прошлогодних конопляных семян, для воробья. Но, вместо воробья на крыльцо прилетел наглый, жирный, размером с доброго кота, голубь (с таким, не каждый кот справится), и стал жадно клевать семена, переступая с лапки на лапку. От этих его перетаптываний всё крылечко стало мерно, как качели, раскачиваться. Сначала понемногу, а потом и весь дом заходил ходуном, так что с деревянных полок на пол посыпались глиняные горшки и фарфоровые тарелки, и стены стало перекашивать в разные стороны. Ещё немного, и весь маленький домик Лунь-ю рассыплется, и ей негде будет жить. А может быть даже, сама она так нелепо погибнет под его обломками! «Ну, голубь, так голубь, – подумала Лунь-ю, глядя через дверной проём (дверь уже сорвало с петель) на ужасную птицу, стоя посреди своего скромного сотрясаемого, будто всеми силами ада жилища – жизнь, так жизнь, смерть, так смерть. Пусть будет, всё как будет». Оказывается, простой чих может научить смирению…».
