– Илларион ведь некогда служил частным приставом в Гавани, – загадочно усмехнулась она, – и по долгу службы был посвящен во многие тайны.
Виконтессу даже порадовала эта новость, потому что Алларзон еще год назад потерял из виду Иллариона Калошина, бежавшего из столицы в неведомом направлении.
– Неужели дядюшка снова взял его на службу? – поинтересовалась Елена.
– Взял! Два сапога пара, хозяин и слуга! – в сердцах воскликнул Летуновский, не упомянув, впрочем, о том, что способствовал встрече старых знакомых. – Вопрос лишь в том, достанет ли Белозерскому денег платить жалованье этому молодчику? По глазам вижу – аппетиты у него нешуточные! И где князь возьмет деньги, в которых, по его словам, больше нужды не имеет? Как бы сейчас пригодился ваш сыщик!
– К моему глубокому сожалению, барона Лаузаннера больше с нами нет… Он погиб во время пожара в своем доме, – коротко сообщила Елена, решив, что лишние подробности Летуновскому знать ни к чему.
Однако этих слов было довольно, чтобы вызвать у ростовщика сильнейшую нервную реакцию. Его лицо внезапно покрылось багровыми пятнами. Он тяжело задышал.
– Это был поджог? Лаузаннера убили? – вдруг подпрыгнул он в кресле и, тяжело дыша, произнес: – Я предчувствовал что-то подобное… Даже во сне видел! Такие авантюры, какую вы затеяли, добром не кончаются!
– Что вам в голову взбрело, дорогой Казимир Аристархович? – спокойно перебила его Елена. – Это был несчастный случай, каких сотни. Неопытная, неуклюжая служанка разлила керосин и опрокинула свечку. Я сама была тому свидетелем, и мне едва удалось спастись. Вот взгляните, на руках до сих пор видны следы ожогов.
И она показала ему тонкие, белоснежные руки аристократки, испещренные мелкими розово-коричневыми шрамами. Казимир Аристархович, услышав про несчастный случай и несколько успокоившись, покачал головой:
– По всей видимости, вам не суждена смерть от огня. Пережив московский пожар двенадцатого года, вы будете жить долго и счастливо!
Ему самому льстила эта мысль, ведь он тоже пережил московский пожар. Мечтая о небывалом долголетии, Летуновский цеплялся за любую соломинку, за любую примету или просто глупое поверье.
– Каждый проживет столько, сколько ему отмерено, – усмехнулась виконтесса де Гранси, – хотя мне бы очень хотелось сократить срок пребывания на этом свете одному моему родственнику.
– Увы, дорогая моя виконтесса, – вздохнул Казимир Аристархович, – князь находится в полном здравии, обзавелся любовницей… Да еще, судя по его поведению, откопал где-то клад…
