58-я. Неизъятое | страница 47

Я много книг за Сталина читал. Пишут, ему приносил Ежов список, кого посадить, он расписывался. Может, и не читал. А может, читал. Что, разве мало у нас вредителей было, врагов, кто немцам сигналы давал? Это все наши люди, бывшие кулаки. Просто из-за одного дурака 10 человек пропадали хороших. Вот ты, допустим, вредитель. Пока тебя искали — 10 человек посадили. Нас 14 пацанов взяли, между нами вредителей не было. Но в лагере — были. Да черт их знает, кто. Если он вредитель, разве он скажет? Да я и не спрашивал.

Посадили нас, когда мы только школу окончили. Вот так сидели, как с вами сейчас, болтали. Кто-то сказал: самолеты фашистские над Тбилиси летают, а наши мимо стреляют. Плохо, мол, стреляют. И все: групповая болтовня, 58–10, 11. Из наших же кто-то донес.

Судил военный трибунал, по десятке дали — и все, увезли на Урал, на станцию Половинка, строить электростанцию на реке Чусовой. Привезли сразу пять тысяч человек, в основном кавказский народ. Мы к морозу не привыкшие, а тут и –30, и –35. Бараков нет, жили в палатке, ужас! Помню, поднимаешься утром, а волосы к нарам прилипли…

Первое время у кавказцев пошел разговор, что будут актировать (освобождать. — Авт.) больных. Все стали устраивать себе мастырки: температуру, понос… Очень многие погибали. Бывало, умирает от голода, а под головой у него восемь — десять паек хлеба. Но никого не освободили.

Я сам не болел, просто дошел немножко, мне легкий труд дали, сучки рубить. А как стало мне 20 лет — поздоровел: лесопилку строил, плотину бетонировал…

Потом привезли в Инту. Там лагеря были готовые, обжитые. Настоящие бараки, чистые простыни. Аккуратно, красиво, хорошо. На Урале вон сколько вшей было! А тут одну вошь увидят, сразу весь барак в баню.

Школьник Давид Бадалян. Тбилиси, конец 1930-х

Работали мы хорошо. Я бригадир был, меня хвалили. Под конвоем на слет строителей в другой лагерь отвезли, стопку водки налили.

Даже в нашей лагерной газете «Сталинская стройка» написали: «Лучше всего на плотине работало звено укладчиков глины (звеньевой Бадальян), выполнившее дневную норму на 415 процентов»!

Газету я послал маме в Тбилиси, она ее вместе с моим комсомольским билетом хранила, гордилась. И я гордился! Каждый человек любит свою работу. Выходит человек на повал — он что, работать не будет? Ему пайку тогда не дадут. Э-э-э, да ладно, подневольная! Разве сейчас иначе работают?