Когда комендант в духе, он зовет меня Боровичком. И — о, горе! — если он начинает с «алло, Боров, нюх потерял?» Далее обычно следует непереводимая игра слов, и если повезет — отделаешься легким испугом. Хотя лично для меня взыскания потеряли всякое значение к концу первого лейтенантского года службы. А самым лучшим поощрением было снятие ранее наложенного… Но речь сейчас пойдет не об этом.
— Здравия желаю, товарищ подполковник, на участке заставы…
— Ясно-ясно. Все нормально?
Издалека начинает. О чем это он? И к чему?
— Так точно! Все нормально, товарищ подполковник!
На прошлой неделе он вкатил мне строгача за «подрыв авторитета». Его авторитета, разумеется. Последним «афганцем» мне на систему надуло столько колючки местами под самый козырек. Комендант, проезжая по «линейке» на моем участке, своим орлиным глазом все это зафиксировал. На заставе я был отдрючен за это «безобразие», и мне дано было сроку три дня на очистку всего этого хлама. Разумеется, за счет своих сил и средств.
Сил и средств у меня было, как всегда, ноль целых, ноль десятых. Вопросы есть? Вопросов нет! Комендант укатил, а я, не долго думая, набрал комендатуру и его голосом просипел в трубочку:
— Любезный, дай-ка мне связистов! Никора? Нюх потерял? Короче, я тут на «Вибраторе» по линеечке проехал — система в полном говне! И вот что я думаю — попридержу-ка я тебе представление на старлея, а? Как это за что? За то самое, родной! Ну-ка, давай пару-тройку бойцов пошустрее и сюда — пусть потрудятся, нехрена штаны протирать за паяльниками! Понял меня? Давай действуй!
Вечером у меня были люди. А через два дня — звонок на заставу:
— Алло, Боров, нюх потерял? Да я ж тебя, родной, с говном съем! Без соли. Пародист. Фокусник, епона мать…
Я пытаюсь угадать, за что меня могут отыметь сегодня, но ничего не приходит в голову.
— Боровичок, мне тут с отряда замначтыла звонил. У них там какая-то комиссия из Москвы прилетела. Будут по всем заставам шерстить. Там — въедливый майор, «оленевод Бельдыев» прямо какой-то, все по неучтенной скотине специализируется. Ты вот чего, если у тебя что-то в этом плане есть — давай под нож. Делаем как обычно, понял?
Обычно скотину на мясо летом нигде не режут, тем более в Туркмении… Морозильных камер-то на заставе больших нет, а в холодильники даже с учетом офицерских много ли рассуешь? Но это нас не касается. У нас давно все отработано. Бьем скотину круглый год. Вы спросите — а как же мы мясо сохраняем? А очень просто, недалекие вы мои. Бьем, разделываем и раздаем окрестным аборигенам. Но с условием: мы вам на вес и сейчас, вы нам — потом, живьем и на глаз. Дал ему, допустим, сейчас килограммов десять. Время пришло — взял барашка целиком. Свои ж люди, верно, акя?
