— Откуда у тебя? — удивился Лева.
— Купила, — ответила с обычной безоблачной улыбкой, но впервые он заметил в ее глазах некую отчужденность, похожую на то, как по спокойной речной воде внезапно пробегает серебристая, слепящая рябь.
История с квартирой завершилась быстрее и проще, чем Лева предполагал или мог предположить. Через несколько дней Марютку изнасиловали в лифте. Среди бела дня. Двое коротко стриженых молодчиков сели с ней в лифт, закупорили его между этажами и осуществили акт принудительного соития. Проделали они свою необременительную работу слаженно, никуда не торопясь и с веселыми прибаутками. Лифт в высотке был вместительный, восьмиместный, тут хоть дрова руби, места хватало. Один из насильников для порядка пуганул ножом, но Марютка и не думала сопротивляться. За это парни ее похвалили и даже сделали комплимент в том смысле, что она ничего себе телочка, приемистая, но предупредили, что если ее придурок не перестанет артачиться, в следующий раз ее приколют.
Вечером Лева вернулся с работы и обнаружил жену в ванне, отмокающую в мыльной горячей воде, но не рыдающую, не испуганную, а какую-то потухшую. Об изнасиловании она рассказала Леве со всеми самыми живописными подробностями, но отстраненно, как если бы речь шла не о ней, а о соседке. Не жаловалась, не ныла, лишь попросила прощения за то, что опять нарушила его строгий запрет — не садиться в лифт с незнакомыми людьми. В тот вечер Лева почему-то ясно понял, что их счастливый брак исчерпал себя.
На другой день отвез ее к родителям в Битцу (на метро и троллейбусе, изуродованный «Москвич» так и стоял на дворе неприкаянный), старикам решили ничего пока не рассказывать, объяснили ее появление тем, что Леве якобы предстоит командировка на две-три недели. Но в командировку он тоже не попал.
Когда вернулся домой, в квартире его поджидали двое мужчин, солидных, не какая-нибудь шушера. Они по-хозяйски расположились в гостиной и попивали коньяк из Левиных хрустальных фужеров. Один бородатый, другой в пенсне (почти Чехов), оба словно сошли со страниц газеты «Коммерсантъ». Ничего угрожающего, настораживающего в их облике не было, если не брать во внимание, что непонятно было, как они проникли в квартиру, не ломая замка.
— Вот и хозяин, наконец, — благодушно заметил бородатый. — Мы уж заждались… Присаживайтесь, Лев Иванович, выпейте чарку за компанию.
Лева присел и машинально осушил поданную рюмку. Только впоследствии сообразил, что гости, хотя у них было налито, ни разу не пригубили свои фужеры.
