– А кинжал с тобой? – поинтересовалась она.
Гай положил медальон себе на колени, расстегнул маленькие кожаные ножны на поясе и плавным движением вынул кинжал. Перевел взгляд с кинжала на Эхо и замер в ожидании. Эхо снова сжала пальцы. Ей хотелось подержать кинжал, ощутить тяжесть его рукояти в ладони, коснуться сорок из оникса и перламутра. И лишь одно не давало ей покоя.
– Не понимаю, – проговорила она, – как кинжал приведет нас к жар-птице?
– Я и сам не знаю, – ответил Гай. Было видно, что это признание далось ему с трудом: он не привык расписываться в собственном неведении.
– Забавно, – продолжала Эхо. Гай не стал уточнять, что именно ее так позабавило, и лишь наклонил голову в знак того, что ждет продолжения. – Я про сорок на рукоятке. Меня так иногда Птера зовет. Своей маленькой сорокой. – Эхо и сама не знала, с чего ее вдруг потянуло рассказать ему об этом.
– Сороки, – негромко и задумчиво произнес Гай, словно размышлял вслух. Похоже, он на миг забыл о ее присутствии. – Кстати, они умелые воришки.
В его облике таилась печаль. Эхо вдруг показалось, будто она увидела его таким, каким он, наверное, был много лет назад, прежде чем война наложила на него отпечаток.
– Они очень умные, – добавила Эхо.
По лицу Гая скользнула тень улыбки.
– Правда?
Эхо кивнула.
– Единственные птицы, которые прошли зеркальный тест.
– Что еще за тест?
– Так ученые определяют уровень самосознания у животных. И сорока оказалась единственной птицей, которая узнает свое отражение в зеркале.
Гай посмотрел на кинжал, повертел его в руках.
– Какой ерундой заняты ваши ученые.
– Едва ли их можно назвать моими, – парировала Эхо. – Меня мало что связывает с моим биологическим видом.
Гай в ответ лишь тихо вздохнул. Он не сводил глаз с кинжала и семи летящих сорок на его рукоятке.
– Он тебе так дорог? – спросила Эхо.
– Да не то чтобы… – ответил Гай. – Он напоминает мне кое о ком, кого я знал давным-давно.
В его словах слышалась такая горечь, что Эхо догадалась:
– О девушке?
Гай снова улыбнулся, но в улыбке его не было ни тени радости.
– А разве бывает иначе?
Весь романтический опыт Эхо ограничивался двумя месяцами отношений с Роуаном. По сравнению с Гаем она казалась себе неопытной девчонкой.
– Пожалуй, ты прав.
Глядя, как Гай проводит пальцами по рукоятке, как поворачивает ее к свету, чтобы лучше рассмотреть, Эхо почувствовала то же, что в Лувре, когда ее неожиданно потянуло к витрине с кинжалом. Крылья и брюшки сорок, выполненные из оникса и перламутра, красиво блестели. Ни одну вещь Эхо так не хотелось заполучить, как этот кинжал. Наверное, это было написано у нее на лице, поскольку Гай вздохнул и рукояткой вперед протянул ей кинжал.
