– Вообще-то старуха мне сама его отдала. По доброй воле.
Гай склонил голову набок. В свете камина чешуйки на его щеках тускло блестели.
– А ты понимаешь, что она вообще-то не имела на это никакого права, потому что это не ее вещь?
Не дожидаясь ответа, одной рукой он схватил Эхо за руки, а второй вытащил из-за пояса кинжал с сороками. Эхо попыталась было высвободиться, но Гай был гораздо сильнее. Тогда она зажмурилась в ожидании того, как острие кинжала вонзится в ее плоть. Но вместо этого ремешок щелкнул и соскочил. Затекшие руки Эхо бессильно упали. Девушка открыла глаза. Гай разрезал путы.
– Вот, – по-прежнему тихо, но жестко сказал он. – Теперь мы можем поговорить.
Эхо потерла запястья. Если хочет поговорить, пусть говорит.
– Кто тебя послал за этими вещами? – спросил Гай.
Эхо прекрасно понимала, что права хранить молчание у нее нет, но все равно собиралась рискнуть.
Гай прислонился к кожаному креслу, такому большому, что оно вполне сошло бы за трон.
– Я догадываюсь, что ты отправилась на поиски не по своей воле. Я хочу знать, кто тебя послал и почему.
Эхо по-прежнему молчала. Пусть она пленница, но не сдастся без борьбы и не выдаст птератусов. Уж в этом-то Айви, Роуан и Птера могут на нее положиться. Эхо поджала губы и обвела взглядом комнату.
– Что ты знаешь о жар-птице?
Эхо напряглась. Судя по острому взгляду Гая и по тому, как он слегка наклонил голову, он это заметил.
– Какой еще жар-птице? – «Если с бравадой не вышло, – подумала Эхо, – прикидывайся дурочкой».
Гай оттолкнулся от кресла и подошел к ней так близко, что Эхо занервничала и отступила на шаг. Она мысленно обругала себя за это, но ничего не могла с собой поделать: ее инстинктивно тянуло отстраниться от Гая. А он прижал ее к двери и приставил кинжал к горлу.
– Не ври мне. – Гай наклонился к Эхо, так что его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от ее лица, и чуть нажал на кинжал – легонько, чтобы не проткнуть кожу, но достаточно, чтобы Эхо осознала всю серьезность угрозы. – Я не люблю, когда мне врут.
Эхо сглотнула, и острие кинжала сильнее воткнулось в ее нежную кожу.
– Не знаю я ни о какой жар-птице. Я не вру. – Гай ослабил нажим, но кинжал не убрал. – Меня послали за медальоном и кинжалом, а зачем – не знаю. Лишние вопросы в моем деле ни к чему хорошему не ведут. Уж ты-то должен это понимать.
Гай впился в нее взглядом. Эхо надеялась, что выдуманная ею ложь прозвучала достаточно правдоподобно.
– Я понимаю, – пробормотал он. – Ладно. – Гай отступил на шаг и отвел кинжал от горла Эхо. – Допустим, я тебе верю. Но тогда объясни мне вот что: почему ты, человек, помогаешь птератусам? Они скрытный народец, и тебе уж точно никогда не стать одной из них. Значит, дело в другом.
