— Сегодня же сделай осмотр по форме «двадцать»!
— Делали уже, — отмахнулся помкомвзвода, — да что толку? Вошь — она тоже санитарные нормы знает; как десять дней без бани — получай десант.
— Вот возьмем Залучье — тогда уж… — мечтательно проговорил Верховский, разглядывая рубаху взводного. — Говорят, у немцев там шикарная баня есть.
— Кто говорил? — Мухин надел шинель. Верховский с его рубашкой ушел к костру.
— Я тоже слыхал, — сказал Дудахин, — только врут, наверное.
— Врут — не врут, а поддержать этот слух надо. — Мухин туго затянул ремень, надел каску. — Это нам на руку. Кому не охота в баньке попариться? А банька, между прочим, у них… Соображаешь?
— Соображаю. А вдруг нет? Нет у них бани и все! Как тогда?
— Нет — сами построим, а пока скажи: мол, от пленных точно знаем: настоящая баня с парилкой!
Дудахин, по своему обыкновению, хмыкнул, покрутил головой и пошел за Верховским в соседний овраг, где горели костры и куда, вопреки воле командиров, просачивались желающие просушить портянки.
Часам к четырем прибыла артиллерия. Двенадцать упряжек на полном скаку вымахнули из-за бугра, развернулись. По ним с запоздалой поспешностью ударили минометы, но упряжки, освобожденные от тяжести, уже мчались под гору, разбрызгивая колесами жидкую грязь. Сорокапятки на руках вынесли на огневую, замаскировали.
Пока на левом фланге мины вспахивали землю, на правом, возле заросшего вереском оврага, появился дивизион среднего калибра. Пушек Мухин не видел — их заслоняли вересковые заросли, — но крики артиллеристов слушала вся стрелковая рота.
В сумерках пришли разведчики во главе с лейтенантом Савичем. Его длинная фигура, перепоясанная ремнями портупеи, словно нарочно демаскируя новую огневую, маячила возле батарей. Только когда по нему начали стрелять, Савич спустился в окоп.
— Пойти разве к богам войны, табачком разжиться? — вопросительно глядя на Мухина, спросил Дудахин.
Вернулся он удивительно скоро: у самого оврага его задержали разведчики Савича. Убедившись, что — свой, повернули лицом в обратную сторону и дали легкого пинка под зад… Странно, но это не только не возмутило помкомвзвода, но даже как будто развеселило.
— Ох, и дадим же мы теперь немчуре жару! — хохоча, говорил он, и его плутовские глаза выдавали неизвестную другим тайну.
Не прошло и часа, как по дивизиону ударили орудия и минометы. Пехота с беспокойством следила за артналетом. К счастью, он скоро кончился. Дивизион не отвечал, и немцы понемногу успокоились.
