— А что там, за перегородкой? — спросила она.
— Мамкина кровать стоит. А раньше Семен там спал. Вы опять принесли записку?
— Нет, я пришла по другому делу. Вот давай потолкуем. Мамы твоей нет дома?
— Нет.
— Скоро придет?
— Не знаю. Она когда как. Иной раз и в двенадцать приходит, если стирка большая.
— Так вот какое дело: Петр Степанович говорил, что ты работаешь в главной конторе рассыльным. Так это?
— Так.
— Как ты проходишь в завод — через контрольно-проходные или через калитку, что против конторы?
— Через калитку.
— Тебя там сторож обыскивал сегодня?
— Меня? Нет, что вы! Служащих главной конторы не обыскивают, а меня и подавно. Я по десять раз в день хожу через ту калитку.
— А тебе не приходилось проносить в завод какой-нибудь сверток?
— Из типографии часто бланки таскаю. И завтра с бланками пойду.
— Значит, если ты понесешь завтра какой-нибудь сверток, то при входе в завод его не развернут и не осмотрят?
— Нет. Я понимаю… давайте сверток… я понимаю…
— Обожди, не спеши… Когда ты войдешь в завод, то сверток неси к модельно-столярному цеху. Там, за его задней стеной, в куче стружек и щепок, стоят старые дроги.
— Знаю.
— Положи посылку под эти дроги, закрой ее стружками и уходи.
— Сделаю! Давайте!
Женщина протянула Леньке, небольшой сверток и, как прошлый раз, пригладила ему волосы.
— Теперь я пойду. Большое тебе дело поручается, Леня. Приедет Семен, от всей Красной армии спасибо тебе скажет. Ну, а если попадешься, не унывай: свои жизни отдадим, а тебя выручим.
И так же, как прошлый раз, Ленька почувствовал, что у него потеплело в груди. Ему хотелось попросить, чтоб она еще чуточку посидела, чтоб рассказала про Семена, какой он теперь в красноармейской форме, и где она его встретила, но почему-то не решился.
После ухода женщины Ленька сунул сверток в сундук и лег спать.
Проснувшись рано утром, Ленька быстро натянул на себя рубашку и брюки, нахлобучил картуз и убежал.
Спустя час он вернулся с каким-то пакетом и завозился у сундука, раскладывая и складывая листы бумаги. Еще полчаса спустя он уже шагал по шоссе, крепко держа под мышкой солидный сверток. Сердце его так билось, что отдавало в ушах.
Если не считать нескольких человек, стоявших на равных расстояниях друг от друга, шоссе было почти безлюдно. Когда Ленька поравнялся с первым из них, тот пристально посмотрел на сверток и спросил вполголоса:
— Куда, паренек, идешь?
— В завод, — ответил Ленька, замедляя шаг, — а что?
— Ничего. Так просто спросил. В бумаге-то у тебя что?
