Видать, особая это была магия, мелькнуло у Райны.
Райна больше ие колебалась. Фенриру отцов запрет оказался не указ, если, конечно, отец вообще ему что-то запрещал; но спасать чересчур решительного братца, кроме неё, больше некому.
Воительница поправила альвийский меч у пояса и, перепрыгивая через три ступеньки, бросилась вниз с парапета.
* * *
Что-то шло не так.
Нет, не «что-то». Не так шло всё, и Ракот Вос-ставший, стоя подле Кипящего Котла, чувствовал это острее, чем когда бы то ни было. Он возвращал старую и почти забытую часть себя, своей памяти, своей самости.
Быть Владыкой Тьмы когда-то получалось у него совершенно естественно.
Нависая чёрным вихрем над Кипящим Котлом, стягивая к себе эманации Тьмы, Ракот отчётливо ощущал, через что он переступает.
Через тихое, лишённое богов существование Упорядоченного, по которому порой отправлялся погулять черноволосый варвар с голубыми глазами. Упорядоченное, живущее само по себе, где Восставший с Познавшим Тьму лишь гасят самые крупные пожары, предоставляя смертным и бессмертным обитателям Сущего справляться с остальным само-с гоятельно.
Рождались и гибли миры, но Хедин и Ракот следи-1и лишь, чтобы никто не развязал в Упорядоченном слишком уж большую войну. Удерживали Неназывае-мого в клетке, следили за Спасителем.
Этому приходил конец.
К добру ли, к худу ли, но приходил. Попрята-шсь в какие-то дыры и норы свергнутые, но оставшиеся жить Молодые Боги, а управляться со всеми прочими всё-таки, похоже, куда сподручнее во главе Гймных Легионов, а не в одиночку, или, как любит названый братец — с немногими избранными подмастерьями.
Это не сработало. Свободы оказалось слишком много. Затаившийся враг набрал силу и показал, что | I лрыми способами с ним не справиться. Брат Хедин
Ник 11 Е Р У м о в
124
+
—■—•—■—и—и—■—■—■—помечется, словно птица в клетке — однако он именно что в клетке.
Её пора ломать.
Тёмная пуповина, уходившая от Кипящего Котла, дрожала, словно туго натянутая струна. Она продолжала высасывать силу из Источника, но теперь уже неровно, толчками — словно там, в глубине, билось огромное сердце.
Тёмный зов расходился волнами от Кипящего Котла. Извергаемая им сила — достояние всего Упорядоченного, но вот эманациями Тьмы мог повелевать только он, Ракот. И сейчас, задыхаясь от напряжения, он творил и творил, — творил, забыв обо всём. Творил, наслаждаясь возвращением себя прежнего. На самом деле, конечно, не прежнего. Не было Обетованного, которое требовалось взять. Имелось Обетованное, что требовалось защитить.
